Иван Тургенев и евреи

В <одно и то же> время «Вестник Европы» возвестил о подписке на памятник Гоголю в России[458] и Флоберу во Франции. Но несмотря на это дипломатическое сопоставление имен Гоголя и Флобера, предложение Тургенева вызвало если и не бурю, то известный враждебный гам в журналистике. И.С. Аксаков ополчился на Тургенева и грянул одною из тех филиппик, до которых, как известно, он был большой мастер. Досталось Тургеневу и за то, что он живет за границей, и за то, что он смеет предложить подписку в России, когда еще нет памятника Гоголю, когда у нее неурожай, и пошел, и пошел, забыв о русской пословице, что запрос в карман не лезет и что спрос не беда (С. 612).

<…> «Один из моих знакомых, – пишет он, – человек образованный, но равнодушный к литературе, спрашивал меня на днях, что означает подписка, предложенная Тургеневым на памятник какому-то Флоберу. Кто этот Флобер? Что он сделал и за что ему памятник? Такое же недоразумение вызвал Тургенев в чуждых литературе сферах. Одна московская газета <…> сочла нужным оспаривать подписку, предложенную Тургеневым, на том основании, что у нас-де и своих памятников мало и что лучше деньги приберечь на памятник Тургеневу (sic!)[459]. Понятие о солидарности литературных интересов в цивилизованном мире и о том, что представители высшего художественного развития одинаково дороги для всей цивилизации, а не только для какой-нибудь одной страны, кажется огромному большинству читателей, выражаясь учтиво, фантазией» (С. 603).

<…> Выходило как будто, что во всем этом виноваты Франция и Тургенев, а может быть, и Флобер. Впрочем, последний по складу своей натуры вообще едва ли был симпатичен Аксакову. «Отделка», однако, возымела свое действие. Бедный Иван Сергеевич, томившийся в Париже ужасными болями, писал 21 декабря 1880 г. тому же русскому почитателю Флобера <имеется в виду сам А.И. Урусов – М.У.>: «Болезнь, однако не извиняет меня в том, что я не сдержал своего обещания и не выслал вам статейку о Флобере. Но признаюсь вам, прием, встреченный мною у российской публики по поводу запроса нескольких грошей на его памятник[460], меня обескуражил. Представьте: не только [?] статьи во всех журналах, посыпались на меня негодующие, оскорбленные и просто ругающие, точно я бездельничество какое совершил. Все это вместе взятое возбудило во мне чувство гадливости» (С. 612).

В это же время порыв Тургенева