Иван Тургенев и евреи

Прокатившиеся в начале 1880-х годов по России еврейские погромы, спровоцировавшие исход в США тысяч беженцев, она восприняла как личную трагедию. В статье «Русское христианство против современного иудаизма» Лазарус выступает с жестким опровержением антисемитских аргументов Зинаиды Рагозиной, автора статьи «Русские евреи и язычники» в журнале «Century Magazine» (апрель 1882 г.), на основании которых эта русская писательница народнической ориентации оправдывала погромное движение в России. Затем появляются ее сборник «Песни семитки», вслед за ним – трагедия в стихах «Пляска смерти», повествующая о сожжении евреев германского города Нордхаузена (Тюрингия) в 1349 году. С этого времени еврейская тема становится определяющей в творчестве писательницы. Ее задушевные, мастерски написанные рассказы и стихотворения о еврейской жизни – главным образом об иммигрантах из России и Восточной Европы – «Новый Иехезкель», «Знамя евреев» и др. (1882), сборник маленьких стихотворений в прозе «На реках Вавилонских» (1887) проникнуты мыслью о национальном решении еврейского вопроса. В серии статей под общим названием «Послание к евреям» (1882–1883) она обращается к читателям с призывом возродить еврейскую национальную жизнь в США и в Эрец-Исраэль, вернуться к физическому и особенно – сельскохозяйственному труду. Как общественный деятель Лазарус принимает активное участие в организации помощи еврейским иммигрантам в США и была инициатором создания сети еврейских технических учебных заведений, предназначенных для приобретения ими специальности и навыков физического труда. Она организовывала встречи и дискуссии, где обсуждались пути решения еврейского вопроса в Восточной Европе и где «палестинский вариант» рассматривался еще до того, как к нему обратился Теодор Герцль.

В честь 100-летия обретения Соединенными Штатами Америки независимости Францией была преподнесена в дар американскому народу самая большая в то время в мире статуя – «Свобода, освещающая мир», созданную знаменитым в то время французским скульптором Фредериком Огюстом Бартольди. Ее должны были воздвигнуть на одном из островов нью-йоркской гавани. По замыслу автора, эта статуя, величественно возвышаясь над Нью-Йоркским причалом и держа в руке факел, должна была символически приветствовать людей, прибывающих в Штаты из всех уголков мира. Корона с семью лучами на ее голове символизирует 7 океанов, а также 7 континентов. Нога, руки, голова и одежда статуи состоят из тонких листов меди, отчеканенных в деревянных формах и установленных на стальной каркас. В отделке языков пламени факела применено золото. Тога – это символ Республик Древней Греции и Рима, а факел в правой руке – эпохи Просвещения. В левой руке у статуи – Книга Законов, а разорванные цепи, лежащие у ее ног, отождествляются с торжеством победы над тиранией. Чтобы попасть на смотровую площадку в основании короны, нужно подняться по винтовой лестнице из 356 ступеней. Эта площадка снабжена 25 окнами, из которых открывается обширный вид на нью-йоркскую гавань, и которые символизируют земные драгоценные камни и небесные лучи, освещающие мир. К смотровой площадке на факеле ведёт лестница длиной 12,8 метра, расположенная внутри руки.

Статую должны были демонстрировать на Всемирной филадельфийской выставке, посвященной 100-летнему юбилею, но она прибыла в Нью-Йорк только в августе 1876 г., когда выставка практически закончила свою работу. Посетителям был показан только факел статуи. Затем начались длительные бюрократические процедуры: 22 февраля 1877 года Конгресс одобрил использование острова Бедлоу-Айленд, выбранного Бартольди в качестве места для установления монумента, а первый камень в основание пьедестала памятника был заложен лишь 5 августа 1884 г[560].

Франция оказалась щедрой до конца: в придачу к статуе она подарила и 450000 долларов на работы по ее установлению. Однако у 225-тонной «леди» не было пьедестала, и предполагалось, что Америка добавит 350000 долларов, необходимых для его сооружения.