Иван Тургенев и евреи

родился в 1842 году в городе Вильно. Родители его содержали трактир, и до тринадцатилетнего возраста маленький Марк им помогал по хозяйству[594]. Но страсть к рисованию в нем уже тогда развилась до того, что посетители трактира начали обращать внимание родителей на их сына. Они отдали мальчика в учение к позументщику; Марку это занятие не пришлось по вкусу – и родители решились сделать его резчиком. У нового хозяина Марк, заваленный дневной работой, по ночам должен был прятаться на чердаке, чтоб предаваться там на свободе своему любимому занятию – рисованию. Натерпевшись горя до семнадцати лет, он не выдержал более этой жизни – и убежал от хозяина. Резчицкой работой он добывал себе средства к пропитанию.

На двадцать втором году от роду он сделал «Головы Христа и божьей матери» из дерева; профессор Пименов[595] заметил это произведение, и Антокольский решился поступить в Академию вольнослушающим. В 1864 году он сделал «Еврея-портного» из дерева, за что получил серебряную медаль. В 1865 году сделал «Скупого» из кости, за что снова получил медаль и стипендию от государя-императора. Газеты начали хорошо отзываться о нем. Первым вполне серьезным произведением г. Антокольского была группа: «Христос и Иуда»; потом в 1868 году он изобразил «Нападение инквизиторов на евреев». Это произведение, в котором г. Антокольский попытался представить не одни фигуры, но и обстановку их, возбудило протест со стороны художников и любителей, которые находили, что в нем он переступил границы ваяния. Продолжать работать после 1868 года в Академии стало ему невозможным, так как классные занятия он кончил, а конкурировать вольнослушающим не дозволяется. Г-н Антокольский поехал в Берлин, но скоро оттуда возвратился и в 1870 году принялся за Ивана Грозного [ТУР-ПСС. Т. 10. С. 260–261].

Сделав косвенный укор в адрес академических консерваторов и сообщив читателям, что «К сожалению, здоровье г. Антокольского далеко не удовлетворительно», Тургенев посчитал для себя за лучшее этим ограничиться, что выглядит достаточно странным. Ведь сам факт того, что еврей становится скульптором, т. е. вопреки строжайшему запрету закона Моисеева не изображать себе подобных, ваяет самые разные человеческие образы, в том числе относящиеся и к христианской иконографии[596], определенно требовал комментария! Игнорирование писателем еврейского контекста по отношению к личности Антокольского и тематики его произведений