Иван Тургенев и евреи

Я очень, очень рад, что «Записки» мои вам нравятся, и очень сожалею, что они не так выполированы. Я должен сказать вам, что я написал их и, не пересмотрев, сейчас отдал поправлять. При этом я умолял поправлять только грамматические ошибки, а все остальное сохранить. Вы хорошо знаете, как я дорожу индивидуальностью; пускай неправильно, но свое; тем более, что по мнению даже И.С. Тургенева, «у меня не русский язык, но своеобразный, и пахнет каким-то особенным букетом». Это он сам мне сказал. Что касается ошибок, то он сказал, что «необходимо поправлять их так, чтобы вы целиком остались», тем более, что и слог у меня хороший [М.М.-АНТ. С. 586].

Однако Тургенев был не только поклонником Антокольского-художника, но и его авторитетным советчиком: с ним скульптор обсуждал вопрос о возможно лучшем размещении своих работ на Всемирной выставке в Париже в 1878 г. (см., например, письмо от 7 (19) апреля 1878 г.), именно к нему обращался с просьбой выбрать наиболее удачный библейский текст к горельефу «Последний вздох». Большое значение придавал Антокольский своей работе над бюстом Тургенева: «…первая моя работа в Париже будет бюст Тургенева» [М.М.-АНТ. С. 330], – писал он С.И. Мамонтову 23 сентября 1877 г.

Работа над бюстом протекала тяжело. Антокольский пишет меценату Савве Мамонтову во второй половине 1880 г. из Парижа:

Но вот, бедный Тургенев захворал так, что он должен пролежать по крайней мере недельки три, я же хотел было кончить бюст, а вместо того, чтобы пойти вперед, ушел назад, т. е. испортил бюст окончательно. От этого на душе кошки скребут. Жаль, но делать нечего. Теперь надо ждать его выздоровления – авось дело поправлю.

Мы все здравствуем и слава Богу. Начинаю (только теперь) «Окно из Варфоломеевской ночи». Вот, должно быть, оригинально (особенно в скульптуре), и очень смело. Если не будет этого, то выйдет, наоборот – очень смешно.

Это случается со всеми оригинальными вещами; но, надеюсь, я и впредь не сделаю ничего смешного, как не делал этого до сих пор.

А бюста-то Тургенева право жаль. Когда я сказал Боголюбову, что бюст испорчен, он чуть не ударил меня за это. А если бы он это сделал, то был бы совершенно прав, тем более что лишь накануне он был у меня и восторгался бюстом [М.М.-АНТ. С. 413].

В процессе работы над бюстом между скульптором и писателем возникали серьезные дискуссии об искусстве (см. письма от 7 (19) и 14 (26) января 1879 (?) г.). Бюст И.С. Тургенева был закончен скульптором в 1880 году.

Помимо обоюдной симпатии и интереса к искусству, их связывало, кроме того, и общее дело по поддержке соотечественников, обучающихся изобразительному искусству во Франции: именно Тургенев и Антокольский в 1877 г. явились инициаторами и, совместно с Алексеем Боголюбовым и бароном Горацием Гинцбургом, главными организаторами Общества взаимного вспоможения и благотворительности русских художников в Париже (см. об этом в Гл. VI). По этому поводу Антокольский писал Владимиру Стасову 24 декабря 1877 г. (Париж):