Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

Словом «мученик» в славянском богослужении было переведено греческое «мартирас». То есть «свидетель». Так называли христиан, которые, пройдя через суровые испытания, свидетельствовали о Христе даже до смерти. Знатные лица почитались как «великие свидетели» — ведь на них ориентировались подданные, подчиненные. Они своим подвигом приводили к Христу сразу много людей. Это соответствует и римскому праву, где свидетельство патриция ставилось выше свидетельства плебея. Поэтому «велико-мученик» означает не какие-то особенные страдания, а принадлежность к знатному роду. Данная традиция в XVII в. сохранялась и на Руси. Так, в Коряжемских святцах великомучениками названы святые князья Борис и Глеб, Михаил Черниговский и др. [841].

Но на долю Ивана Васильевича действительно выпали великие страдания за Веру и Православное Царство. И физические, и моральные. Сколько раз травили его самого, скольких близких людей он терял. Сколько раз его предавали, казалось бы, самые доверенные помощники! Святой великомученик… А святой помогает по молитвам к нему. После Смуты это было очень и очень нужно. Россия лежала разграбленная, опустошенная. И благоверный царь Иван Васильевич помогал! Не только предстательством перед Господом, но и собственными давними делами.

Созданная им земская система как раз в XVII в. в полной мере проявила свои возможности. Опираясь на «всю землю», регулярно созывая Земские Соборы, царь Михаил Федорович и патриарх Филарет очень быстро смогли поднять Россию из хаоса, восстановить ее силы. Она снова расцвела. А потом сама перешла в контрнаступление на запад, вдребезги сокрушив Речь Посполитую. Громила и шведов, турок, крымцев. Освоила и заселила пространства южных степей, дошла до Берингова пролива и Амура. И даже когда царь Федор Алексеевич сломал земские традиции, остались главные стержни Русской государственности, утвержденные Иваном Грозным, — Самодержавие и Православие. Они обеспечили нашей стране новые великие свершения.

Глава 35 Живый в помощи

В народной памяти сохранялся величественный и светлый образ Ивана Грозного, настоящего эпического героя. Именно он предстает в сказках, песнях, преданиях, идеалом царя. Мудрого, сильного, а главное — справедливого. Он — защитник и оберегатель Русской Земли, «надежа-государь», «батюшка царь» в прямом смысле. Отец для своих подданных. Строгий, имеющий полное право наказать провинившегося, но и милостивый, щедрый, заботливый.

В.Г. Белинский писал об Иване Грозном, что его «колоссальный облик жив еще в предании и фантазии народа… Его колоссальная фигура… с головы до ног облита таким страшным величием, нестерпимым блеском такой ужасающей поэзии» [842]. «Лучшие исторические песни — об Иване Грозном. Тон их чисто сказочный, но образ Грозного просвечивает сквозь сказочную неопределенность со всей яркостию громовой молнии» [843]. Народ связывал с Иваном Васильевичем само утверждение Русского Царства, его могущества, великой исторической и духовной миссии:

«Когда зачиналася каменна Москва,

Тогда зачинался и Грозный царь,

Что Грозный царь Иван сударь Васильевич». [844]

В одной из песен он сам излагает концепцию Третьего Рима:

«Я повынес-то Царенье из Царя-града,

Царскую порфиру на себя надел,

Царский костыль в руки взял» [845].

Он — сердце России. Обеспечивает ее жизнь, здоровье, безопасность. Он «наш», неотделим от своей страны. Когда ей хорошо, и ему хорошо:

«А живет-то наш Грозный Царь Иван Васильевич,

А живет-то он да завеселяется,

Завеселяется в своих да радостях,

Он своими-то воинами защищается,

А живет-то он без всякой опасности» [846].

Казачьи песни, где Иван Грозный защищает Русь от татар, вообще похожи на богатырские былины:

«Царь Иван Васильевич

Копил силушки ровно тридцать лет.

Накопил силы сорок тысячей.

Накопил силушку, сам в поход пошел.

Через Москву-реку переправился,

Не дошедши города Серпуха,

Становился он в зеленых лугах

При алых светах при лазоревых.

Стал он силушку переглядывать…» [847]

В одной из версий этой песни государю даже приписываются черты Ильи Муромца!

«Грозен Царь был Иван Васильевч,

Он сидел сидьма ровно тридцать лет» [848].

Возможно, в народном сознании таким образом отразилась начальная часть его правления, когда государство попало в руки временщиков. До нас дошла и песня о Молодинской битве, записанная около 1620 г. ученым англичанином Ричардом Джемсом:

А не силная туча затучилася,

А не силнии громы грянули;

Куда едет собака Крымский царь?

А ко силнему Царству Московскому…

Характерно, что самой битвы в песне нет, хотя фигурирует первый помощник хана, Дивей-мурза. Врага прогоняют Силы Небесные, единые с Православным царем:

Прокличет с Небес Господень Глас:

«Иное си собака Крымский царь,

То ли тобе Царство не сведомо?

А еще есть на Москве семьдесят апостолом,

Опришенно трех святителей,

Еще есть на Москве Православный Царь!..»

И после грозного Гласа Божия

«Побежал еси собака Крымский царь,

Не путем еси, не дорогою,

Не по знамени не по черному» [849].