Ивановка

Дом наискосок от Макарыча был темен: Рыжий, как видно, уехал в рейс. Единственное светлое пятно перед обрывом – керосинка приезжего. Но если идти к нему прямо сейчас, он будет слишком поражен и никакого разговора не выйдет. Варя сразу не подумала об этом. Что ж, придется сначала заглянуть к горбатой.

Варя пересекла дорогу и остановилась у дома. Учуяв ее, волкодав с двойными глазами – белыми шерстяными пятнами над настоящими глазами, живыми и коричневыми – зашелся в лае, сбиваясь на подвывание. Рыжий спустил псину с цепи, и теперь она патрулировала двор.

Варя ощущала почти физически, что, помимо ее запаха, бессловесную тварь терзало чувство вины, почти совсем человеческое. Двоеглазка не сумела спасти свою горбатую хозяйку.

Разделаться с собакой – вопрос секунд. Но результат? Будоражащее, колющее иголками тепло снова пришлось осадить, и на сей раз это было еще сложнее.

Варя забралась на сугроб и, зацепившись за дерево у дома, поднялась по стволу и с толстой ветки перепрыгнула на крышу. И едва не упала: поехала вниз, едва успев зацепиться. Любой, кто увидел бы сейчас все это, повторил бы судьбу Кристины. А может, даже матери.

Варя ударила босыми пятками в стекло. Хрустнув, оно разлетелось. Перевернувшись на живот, по скребущим черепицам она подползла к краю и, запустив руку в окно, опустила защелку. Ногами вперед удалось пролезть сквозь разбитые стекла. Варе повезло быть такой маленькой.

Это горбуньина спальня: икона, кровать с четырьмя подушками под накидкой. И шкаф. Открыв его, Варя поморщилась: чеснок! Проклятая развесила и под потолком, и у двери, и в одежде связки чеснока – вот почему от нее всегда так разило. Однако свойства его она переоценила.

Сбив связки подушкой, Варя зарылась в глубину шкафа в поисках вещей, разящих не так омерзительно. Безнадежная затея: провоняло все. Так что пришлось брать просто то, что попалось под руку. Горбуньина серая юбка не доставала и до щиколоток, обнажив шрамы. Кофта, наоборот, утопила. В коридоре Варя нацепила бабкины сапоги и безразмерный пуховик и пошла к холодильнику. Не могли же соседи не угостить и Рыжего на удачу? Не могли. И потому волкодав скоро приобретет новые качества. Некоторые из них – весьма опасные для ребят, которые, скажем, позарятся на яблоки и полезут на горбуньино дерево.

Варя вышла на крыльцо и бросила бегущей к ней оскаленной собаке мясо. Та остановилась и замерла. Варя ощущала ее голод: миска давно опустела, хозяин забыл о ней. Замерзшая кровь пахла не слишком-то аппетитно, но собака чрезмерно изголодалась. Боролась она недолго и заглотила угощение. И уже молча смотрела на незваную гостью. Второй кусок не вызвал таких колебаний. Прежде чем приступить к третьему, собака неуверенно махнула хвостом. Проглотив и его, она заурчала и улеглась. Даже баба Дарья удивилась бы, как просто оказалось приручить двоеглазку. Впрочем, теперь от Вари пахло ее хозяйкой. Она быстро обошла владения горбатой и быстро нашла все, что искала: Рыжий явно не вхож во владения бабки и потому, наверное, даже и не догадывался, что стоит убрать следы.

Когда Варя двинулась к выходу, псина только подняла большую голову – и положила обратно на лапы.

Варя поскреблась в дверь на другой стороне улицы, и та открылась мгновенно: как будто жилец ждал ее у порога.

– Осторожно, тут пол провалился, – предупредил он, пропуская Варю. Шмыгнув внутрь, она коснулась его теплой руки – и та слишком быстро отдернулась.

Посреди маленькой комнаты зиял провал.

– Не могу пока найти мастера, который пол перекрывал. Попробовал сам, но получается как-то не очень, – виновато объяснил Илья. – И запах оттуда какой-то. Наверное, мертвые мыши.

Сладковато-тошнотворный запах действительно шел из погреба, но царствовал не один: он боролся с тленом сырости, исходившим от сваленной у лестницы на чердак кучи тетрадей.

– Что это? – Варя подошла к кипе и наклонилась, тут же узнав почерк с обложек – острые, рваные закорючки.

– Решил посмотреть, – Илья показал пальцем вверх. – Туда и не протиснешься толком, только на четвереньках. Там стоят чемоданы с бумагами. Наверное, внуков бывшего владельца, я не смотрел толком. Хотел выбросить, но чуть шею не сломал, пока первый вытаскивал. Завтра уже займусь при свете.

Печь горела жарко, так что Варя сбросила горбуньин пуховик на кровать и уселась туда же, отвела руки за спину и откинулась на них. Илья расположился на стуле. Он опустил голову и довольно долго молчал. Варя не торопила.

– Вы всю жизнь здесь живете? – наконец заговорил он.

– Нет. Переехала два года назад. Я родилась здесь, но почти всю жизнь прожила в городе, – улыбнулась Варя. – Как и вы.

Подняв глаза, Илья внимательно и с любопытством в нее вгляделся – искал следы горожанки.

– И как это было? Легко привыкли? – и тут он смешался. – Наверное, лезу не в свое дело.

Варя помотала головой.