Ивановка

Баба Дарья расстанется с говорливой гостьей нескоро – она точно засидится до темноты. Ее ждала и Варя, чтобы заглянуть в Ивановку и послушать, о чем там теперь говорят. А после можно навестить и приезжего. Он определенно может пригодиться гораздо больше, чем одним только ноутбуком.

Стемнело. Убедившись, что всхлипы гостьи и монотонный бубнеж бабы Дарьи по-прежнему слышатся из кухни, Варя выпрыгнула в окно, перемахнула через забор и по сугробам посеменила в Ивановку. На улице встретились несколько прохожих-одиночек. Молчаливая мать, как упорный локомотив, тянула за собой невесомую девочку. Пара стариков по пути обсуждала поездку к сыну – словом, ничего полезного.

Из кафе, единственного освещенного здания в самом центре, как обычно, не слышалась музыка: туда приходили за сплетнями, а не танцами. Варя прошлась вокруг. Не лето – и окна, и тяжелая дверь закрыты. Пришлось ждать – и довольно долго, – когда кто-нибудь войдет или выйдет. Когда заведение покинул посетитель, – и он едва держался на ногах – Варя быстро шмыгнула внутрь, пока дверь не захлопнулась.

От едкого дыма защипало в глазах и носу: зимним пятничным вечером о городских антитабачных правилах тут и не вспоминали. Ивановцы расслаблялись после рабочей недели и за столами, и у стойки вместе с хозяйкой. Варю не замечали.

– А что с Ванькой-то? До сих пор жена к нам не отпускает, что ли? – спросил кто-то осипший и пьяный.

– Какая еще жена? – громко удивился собутыльник.

– Та самая, к которой он по ночам в лес шмыгает.

– Вот и ты туда же, – возмутился третий.

– Ты что, сам его ни разу у леса не видел?

– Ну видел, и что? Вот событие-то. Может, за дровами пошел или на охоту.

– Или к жене.

– Да ну тебя…

– А знаешь, что Ванька раньше в райцентре жил и в город должен был учиться уехать? Но вместо того сюда к своим старикам перебрался и кое-как техникум в райцентре дотянул.

– Знаю. И что? Помочь дедам решил да остался.

– А помнишь, как у него деньги появились?

Недоверчивый отмахнулся – мол, рассказывай, все равно не переспоришь.

– Помочь-то, может, и решил, да только после того, как ночь в лесу провисел на коряге. Старик, его дед, утром так его и нашел. Голого. Вся одежда, смятая и разорванная, на поляне валялась. А через пару дней Ванька снова в лес улизнул и с ящиком вернулся. Якобы нашел под корягой клад с украшениями старинными. Распродали они их вместо того, чтобы государству передать, деньгами, значит, обзавелись. Вот скажи: кто, у кого есть деньги, в Ивановке бы остался? А они остались. Ванька так вдруг захотел. И вот с тех пор постоянно – уже лет двадцать – по ночам в лес бродит.

– К жужушке, значит? – ехидно уточнил недоверчивый.

– К ней, – подтвердил рассказчик. – Продал себя ей за тот ящик.

– Что там было двадцать лет назад, никто кроме него не скажет. Зато сейчас Ванька видел Мать. И она ему ясно показала, чего хочет. Кто знает, может, как раз потому, из-за чего вы тут смеетесь, – вмешалась нетрезвая хозяйка. – И теперь она довольна. Получила свое и будет снова добра.

Вот как? Варя слушала и ждала продолжения с большим интересом. Однако в ответ только утвердительно гукнули. Хозяйка, по-мужски опрокинув стопку и утерев рот, продолжила:

– Ладно – Ванька. А слышали, что Верка так вообще пацана своего нашла на дереве? Зачать не смогла и на отца родного выменяла у бабы Дарьи.

– Ну ты опять за свое, Лорка! – расхохотались за столиком у окна.

– А я хочу послушать! – одна из толстых дочерей Жанны бросила обеих сестер и, шатаясь, подошла к стойке. – Расскажи, Лариса.

– Говорят, Верка отца в лес завела и запутала, а жужушки в обмен ей своего младенца оставили, от кого-то из смертных рожденного.

– От Ваньки, выходит, – продолжал потешаться недоверчивый.

– Так пацан-то и правда дикий такой и бежит все в лес от людей. Родную мамку ищет, видно, – заметил тот, кто говорил про ящик.

– Но Верка же с пузом ходила, – усомнилась толстуха.

Хозяйка развела руками.

– За что купила.

Не такой была история продавщицы, но Варя не стала бы их разубеждать.

– Но это еще ладно, а помните ту горожанку помешанную? Которая на дне реки нашла маленького щлыха? – продолжала хозяйка.

– Да никого она не нашла, потом беременная в Ивановку приезжала.

– От Ковязина? Это, говорят, его она тогда и встретила, – дополнили со столика в углу. Со своего неприметного места Варя не видела говорившего.

– Может, смените уже тему? – спросил электрик. – Надоело, вот правда. Обещал себе молчать, но не могу больше.

– А ты наказания-то не боишься? Вон и Николаич не боялся, да зря. Про бабку Сенину и речи нет.

– Фомин опомнился, да и ладно, – сказала Лариска.

Удачно Варя оказалась сегодня в кафе: нынешние разговоры того стоили. И теперь было о чем подумать.

Дождавшись, пока очередной посетитель решит проветриться, Варя выскользнула за ним и побежала по темной улице, ведущей к реке.