Ивановка

Не найдя звонка, Илья стукнул в калитку – и та просто открылась, отступила назад, приглашая войти. Он и зашел, беспокойно оглядываясь, – необъяснимая тревога, одолевшая в лесу за деревней, здесь, в бездвижной тишине, захватила окончательно.

Собака не залаяла, да Илья и не видел ни цепи, ни конуры. Но во дворах всех деревенских, кроме него самого – но он ведь и не деревенский, да? – жили собаки. Как могли обходиться без охранника в лесу?

Рама двери непонятной постройки в отдалении и ветви дерева у забора были украшены красными лентами, как и в деревне. Но от мысли заглянуть в строение без ведома хозяев Илья почему-то аж поежился. Постояв с минуту на месте, он поднялся на крыльцо большого дома. Позвонить опять некуда. Он толкнул дверь – она отворилась, показав темный коридор, заставленный по одну сторону мешками и бочками.

Коридор заканчивался еще одной дверью, даже более крепкой на вид, чем первая. Илья постучал.

– Заходите! – откликнулся хриплый старческий голос.

Невысокий потолок у входа – будь он немного выше, Илья ударился бы головой – резко уходил ввысь. Комната с белеными стенами заставлена деревянной мебелью, которая казалась грубой и самодельной. Шкафы с банками, книгами и бутылками. По центру перед печью – дощатый стол. За ним боком ко входу сидела старуха. Смуглая, горбоносая, морщинистая, она куталась в белый пуховый платок. Цепким и тяжелым, как и у ее внучки, взглядом она молча окинула Илью. Но самой Вари в комнате не было.

А что сказать-то? Илья об этом заранее не задумался, а вопрос-то ведь непростой. Отношения в этой семье далеко не дружные: девушка точно подвергается насилию. И участковый просил не привлекать к себе внимания.

Пока Илья молчал, на стол запрыгнула трехцветная пыльная кошка. Да это же она – та самая, которая заставляла сомневаться в своем разуме, не появляясь на фотографиях.

– Ваша кошка? – не нашел ничего лучше Илья.

Усмехнувшись, от чего сотни морщин сделались еще глубже, старуха погладила кошку по маленькой круглой голове. Та вытянула шею и потерлась об руку.

– Нет, не моя. Она сама по себе.

Безумная идея захватила настолько, что Илья уже запустил руку в карман и только в последний момент удержался. Явиться в чужой дом и, ничего не сказав, фотографировать кошку? Да он точно не в своем уме – даром, что не напился.

Животное спрыгнуло со стола и юркнуло в дверной проем за шкафами. Там, видимо, другие комнаты.

Старуха выжидательно смотрела на Илью. Теперь не слишком-то добрые глаза улыбались.

– Я встречал ее в деревне, – оправдался он. – Вашу кошку. И в лесу встречал.

– Она такая, – кивнула старуха. – Любит погулять. А ты присаживайся, что ж стоять? Чаю будешь? Замерз ведь, да?

Такое по-деревенски фамильярное обращение по-прежнему раздражало, а полоса препятствий в лесу заставила начисто забыть о морозе. Чего, пожалуй, хотелось теперь – так это просто воды.

Хозяйка предложила Илье свой стул и налила в кружку ковшом из ведра на полу. Еще меньше месяца назад Илья, наверное, поразился бы до глубины души и побрезговал, но теперь у него самого стояло что-то подобное. И дом старухи если и удивлял, то в другом направлении: теперь на его фоне жилище Ильи выглядело поганым до невозможности. Здесь – в лесу! – светила электрическая люстра, а он по-прежнему обходился керосиновой лампой.

Вода отдавала железом. Илья пил медленно, думая, что еще сказать. Старухе же было точно не занимать терпения: она хранила молчание.

– Илья? – услышав тихий шершавый голос за спиной, он так вздрогнул, что едва не выронил кружку. – Вы наконец зашли к нам! Мы рады. Да, баба Даша? Это наш новый сосед.

Варя села рядом с ним. Серая шаль, все та же самая. А правая щека расцарапана, глубоко и до крови – та самая кошка?

– А, так это ты! – добродушно улыбнулась старуха, присаживаясь рядом с внучкой. – Я-то думала, городской погадать приехал. Ну, здравствуй, Илья. Варя про тебя говорила.

Вот как? И что же? Против воли Илья спросил это вслух. И как так получилось?

– Рассказывала, что в старом доме Макарыча, этого бирюка Дудникова, ты поселился. Озадачил всех в Ивановке, сынок. Кто ж в здравом уме в такую глухомань приедет, да еще и выберет себе худшую халупу из всех?

Впервые Илье так прямо пересказывали его собственные мысли. Выходило, он не ошибался и не нагнетал – так о нем все и думали. Да и пусть! Он вдруг разозлился.

– Зато тишина и покой, – заступилась Варя.

– Я Дарья, – представилась старуха. – В деревне по-разному называют, да и ты, как знаешь, зови.

Ведьмой? И что будет, если на самом деле так к ней обратиться?

На столе лежала большая колода карт с однотонной черной рубашкой. Старуха накрыла ее ладонью.

– Погадать?

– За пять-то тысяч, баба Даша? – снова вмешалась Варя. – Как-то нехорошо так разорять нового соседа. Да и гадали мы уже на вас.

– И что получилось? – спросил Илья.

– Дурак, – спокойно ответила Варя.

Видимо, он опешил настолько очевидно, что она рассмеялась. Улыбнулась и гадалка: