Ах, у вечности руки – нежны!Как вам, Осип Эмильевич, там,посреди мировой тишины,прикасающейся к устам?Заблудившийся в небесах —да забудет наш страшный век,где рифмуется страх и прах,где мучителен времени бег.Как вам, Осип Эмильевич, там,где песчинкой кажется год,где – открыто всем временам —в недрах вечности слово растет?А у нас – не слова – словеса.Волчий ор, торопливый вой.Нас, не верящих в чудеса,от небес уводит конвой.Что же в мире имеет вес?Из чего же нам строить храм?Нет, не камень, а плоть небес —Слово, падающее к ногам.Всё – из Слова. На том стоим.В слове – вечная неба синь.А иначе – пепел и дым,тщетный жар городских пустынь.И в колючем кругу заботты себя позабудешь сам.И – набитый глиною рот.…Как вам, Осип Эмильевич, там?
1991 г.
«И смерть не может помешать мне, если…»
И смерть не может помешать мне, еслисвоею волей вызову из тьмывас всех, душе родных… Вы не исчезли!Пирую с вами посреди чумы!Борис и Анна, Осип и Марина(как мне по именам окликнуть всех?).Ввиду объявленного карантинапоговорить мы можем без помех.Тут творчества великий беспорядок,что был и будет до конца времён.И росчерк молний на полях тетрадок.И горькая свобода – как закон.Душа живой прошла сквозь мясорубку, —жива, быть может, только потому,что не пошла, страдая, на уступку,под пыткой не благословила тьму.…Так вот оно, наследство? Нет, не ноша —огонь, что жжёт и требует: скажи!Переплавляя всё – и не итожа,Переиначивая, – но без лжи.Переправляя всех из царства мёртвых —в страну живых. (Откликнись, кто живой!)О, Господи, как мне из слов затёртых —создать подобье смысловой кривой,дугу напрягшуюся, чтоб вестиот вас дошли – сейчас, когда пишу?Я говорить могу, пока мы вместе,и глупым самозванством не грешу.