Из грязи в князи

Кондорий с душевным трепетом, моляще, как будто хватаясь за последнюю соломинку в шторм, посмотрел в сторону Галерия, испугавшись, что его последние копейки, инвестицией вложенные в перспективный стартап, могут сгореть в финансовой пирамиде.

– Этот человек останется со мной! – отлитым в граните голосом громыхнул цезарь, опираясь на всю мощь пары десятков своих легионеров, тоже проникших в Храм: выталкивать их у жрецов не хватило ни духа, ни мужества, ни силы.

Получив поддержку свыше, Кондорий снова перехватил инициативу и совершил церемонию veneratio – воздал Юпитеру и Богам великие почести. После этого начался пир на весь мир, пир горой: мяса хватило всем оставшимся, зря, что ли, зарезали трёх быков и двух коз! Несъеденное жрецы разнесли по домам, чтобы ублажить кормёжкой свои семьи или продать излишки на базаре: тут им никто препятствий не чинил.

Цезарь с легионерами и подвязавшимся Кондорием, насытившись, чем послали Боги, тоже покинули Храм Юпитера. В эту минуту Галерию показалось, что сверху на него одобряюще и ободряюще взглянула Юнона-Гера, сестра и супруга всемогущего и всевластного Юпитера-Зевса.

Жертвоприношение римских язычников-2: Марс

«В кумирне, в медресе, во храме, в синагоге

Боятся ада все и рая страстно ждут.

Возникнуть не могло зерно такой тревоги

Лишь в сердце у того, кем правит разум строгий,

В ком тайны Вышнего нашли себе приют…»

Омар Хайям. Рубайят

Кондорий, эмоционально размахивая обеими руками и часто-часто перебирая ногами, семенил рядом со степенным Галерием и, перебивая сам себя, взахлёб сетовал на то, как за последние столетия были порушены древние и посконные римские верования, культы, традиции, обряды, административные и конфессиональные регламенты:

– Их надо восстанавливать! Здесь и сейчас! Требуется реновация! Или, не побоюсь этого слова, деновация! И ещё хочу покаяться пред вами, цезарь, ибо душа томится, а она обязана трудиться и день, и ночь, и день, и ночь! Обратите на меня свой пристальный царственный взор, свой разум и свою веру! Не поверхностно, а поглубже! Загляните в самое моё ядро нутра! Другие жрецы не такие, как я. Они не святые отцы, а все демоны козлоногие!

– Разве ты не свят, жрец, и тебе есть, в чём каяться? – призадумался Галерий. – Впрочем, передо мной не только можно, но и нужно! Валяй! Заодно сам пойму, не ошибся ли я в своём скоротечном выборе.

– На все сто святы только вы, о цезарь, плюс Диоклетиан и двое других царей Рима! А я вот сейчас сниму с себя груз умолчания и тоже стану свят, каким был до вчерашнего вечера! Хочу вернуться во вчерашнее прекрасное. Перед своим повелителем я должен быть чист, аки стёклышко, чтобы начать нашу новую совместную жизнь и общее движение вперёд без всяких недомолвок!

– Тогда кайся! Чего медлишь? Я давно разрешил.

– Нельзя было приносить в жертву Юпитеру белую козу! То есть белую можно и нужно! Белый цвет, как экспериментально, методом проб и ошибок установили наши предки, к лицу верховным Божествам, а тёмный и даже чёрный – подземным и морским: Плутону, Посейдону, их служителям и сожительницам! А вот козу Юпитеру – ни в коем разе! Это кощунство! Ну, совсем в крайнем случае пожертвовали бы козла! Всё свершившееся сегодня пред святилищем – это оскорбление чувств верующих, знатоков и тонких ценителей прекрасного! Моя душа пылала негодованием всеми своими фибрами, и даже фиброчки взбунтовались, когда я видел эти извращения пред Храмом брата нашего Юпитера! На кого замахнулись, нечестивцы! Чуть ли не на Шекспира! Единственная радость от циркового представления этих фокусников – хорошо и плотно покушали в Храме, давно у меня такого не было, и вот опять! Эва, вот я и покаялся, облегчил душу, словно камень с неё упал, уф! Чего ещё изволите такого, что бы я вам поведал и в чём бы покаялся?

– Я перестаю тебя понимать, жрец. Быка Юпитеру – плохо, но почему хорошо козла, если нужен вол? цезарь не успевал осмысливать поток метафизического сознания Кондория, искрящегося искренностью, глубоким знанием предмета и многодушием.

– Козла тоже нельзя, но козёл лучше козы, ибо он не даёт молока! Мужчинам Божественного Пантеона положено жертвовать только самцов, самок – лишь Богиням. Логично же: Богу – Богово, а Богине – Богинево! Так порешили наши пращуры! Предки не пальцем были сделаны! Впрочем, они все разные: и те, и другие отдаются то силой, то лаской, и Боги, и козлы с козами, каждому не угодишь.

– А Марсу что по посконному регламенту положено? – вернулся цезарь к своей рубашке, которая оказалась ближе к телу.

– Молиться, молиться и молиться, как завещал великий… эээ… Ленин! Вернее, будет завещать. Впрочем, и завещал тоже, ведь Ленин жил, жив и будет жить…

– А кто такой Ленин?