Из индийской корзины

Когда раскручивалась история вокруг «Воды», я была в Индии, внимательно следила за развитием этого печального сюжета в massmedia, и меня неотвязно преследовал вопрос о степени ответственности журналистов за происходящее — где проходит грань между желанием проинформировать общество и жаждой сенсации и, как следствие, невольным нагнетанием атмосферы? Собираясь спокойно подумать об этом во время многочасового перелета из Дели в Москву, я вдруг наткнулась на неожиданное продолжение сюжета в газете «Пайонир» от 7 марта, дословно повторенное и в выпуске следующего дня, — Липу Мехта обвинили в плагиате. Автор материала, Анураддха Датта, сообщила, что, хотя Липа Мехта заявила свой киносценарий как оригинальный, подлинным источником является исторический роман известного бенгальского писателя Сунила Гангопадхъяя «Те дни», получивший в 1980-е годы престижную премию Индийской литературной академии. Действие романа происходит в конце XIX в. в Бенгалии и Бенаресе. Анураддха Латта обнаружила не только общий набор персонажей со схожими именами, характерной детализацией и общим развитием ситуации, но и привела текстуально совпадающие высказывания из романа и сценария, вплоть до сакраментальной фразы о том, что богам и брахманам все дозволено. Поскольку ни романа, ни киносценария я не читала, вопрос о плагиате или экранизации я оставляю открытым. Но совершенно неожиданно для меня стало очевидным, что причина скандала — не вдовья проблематика и даже не «попытка опорочить великую культуру». Причина в том, что актуальный вопрос подняли три харизматические женщины, а этого ни индусский, ни мусульманский фундаменталист перенести не может — «Тень, знай свое место!».

Медные трубы

«Медные трубы» — не название фильма, а метафора в привычном смысле. В то время как Лжъоти Басу, главный министр Западной Бенгалии, предлагал Липе Мехта создать все условия для съемок «Воды», в его родной Калькутте срывали афиши, рекламирующие «О, Рама!», новую картину известного индийского режиссера и актера Камала Хасана, и бросали камни в витрины кинотеатров, где фильм уже шел. Считается, что обращение к любимому богу было последней фразой, произнесенной Махатмой Ганди перед гибелью от руки индусского фанатика Натхурама Годсе. На этот раз застрельщиком выступило местное отделение партии ИНК, которое посчитало, что фильм очерняет образ Махатмы Ганди и контролируемый правящей БДП Цензурный комитет по кинематографии специально разрешил показ картины, дабы оскорбить память о великом человеке.

По сути, насилию подверглась картина, цель которой — исключить насилие как составляющую человеческих судеб. Главный герой — Сакет Рам (Камал Хасан) во время трагических событий 1947 г., когда происходил раздел на Индию и Пакистан, потерял горячо любимую жену. Обвиняя в этом Махатму Ганди, призывавшего к примирению между индусами и мусульманами, Сакет Рам вступает в фундаменталистскую индусскую организацию и готовится к убийству Ганди, затем приходит к убеждению, что был неправ, и отказывается от замысла. Но Махатма все равно погибает — от руки Натхурама Годсе (Шарад Понкше).

Противостояние различных политических сил, не сомневающихся в своем праве оценивать искусство по собственным меркам, не могло обойти стороной официальные органы и рядовых граждан. Тогдашний (ныне покойный) председатель Индийского совета по историческим исследованиям Б. Р. Гровер высказал глубокую мысль, что «история должна служить национальным интересам», а это повлекло за собой дискуссию, должна ли история служить или учить и что есть нация вообще и национальные интересы в частности. А читатель Шаши Балсекар обратил внимание совсем на другое: «Необязательные любовные сиены интимного характера портят все впечатление от фильма. И зачем главный герой (Камал Хасан. — И. Г.) кусает Рани Мукхерджи (актриса, исполняющая роль первой жены Сакета Рама. — И. Г.) в попку?»

Если Камал Хасан оказался мишенью уже после того, как сделал свой фильм, то «Мятеж» Нитина Кени, посвященный все тому же кошмару 1947 г., который не отпускает новые и новые поколения индийцев, едва не повторил судьбу «Воды». Шиитская община Лакхнау, столицы Уттар Прадеша, несмотря на разрешение, выданное окружным магистратом, категорически отказалась впустить съемочную группу в Асафи имамбару (павильон для траурных церемоний, проводимых во время мохаррама). Впрочем, уважаемый маулана Калбе Садик сообщил, что ничего предосудительного в сценарии не обнаружил, но немедленно собравшаяся Всеиндийская шиитская конференция сказала решительное «нет!». «Мы оскорблены так же, как индусы съемками на гхатах Бенареса!» Дополнительным поводом для негодования была и сюжетная линия, повествующая о любви мусульманки и индуса на фоне раздела Индии по конфессиональному признаку.