Из истории русского коннозаводства

Много было дано описаний экстерьера старинных хреновских рысаков: их оставили нам и прославленные коннозаводчики, и старики-смотрители Хренового и Падов, и люди науки, профессоры и академики, но на наш взгляд нет описания более картинного, более живописного и в то же время более близкого к оригиналу, чем то, которое дошло до нас в «Письмах о лошади» Н. Н. Кривенко. Его и приводим целиком.

«Орловская лошадь среднего роста, от 2-х до 4-х вершков [154], с небольшой сухой головой, с живыми, серьезными, полными энергии глазами; шея орловской лошади красивая, свободно выкинутая, хорошо поставленная в сильных, менее отвесных плечах; шея соединена с головою свободно; верхняя линия, идущая от ушей к хвосту, без угловатых уклонений, уступов и западин: хвост густой, с большим отделом при движении, что указывает на силу зада; грудь широкая, выдающаяся, полная; зад широкий; связь спины с задом короткая и широкая, сильная; крестец достаточно длинный, округлый к хвосту, но не спущенный вниз; ребра крутые; живот округлый и более короткий, между тем как весь корпус длинный, вследствие широких плеч, длинных и широких костей в заду (тазовых и бедренных), покрытых большими, упругими на ощупь, сильными мышцами; ноги правильные, соразмерные корпусу, сухие, с хорошо развитыми мускулами в верхних частях и с ясно видимым сухожилием (не отечны, как это бывает у сырых лошадей); бабки короткие, не прямые и не наклонные (угол 45°); копыта соразмерные, с крепким гладким рогом; шерсть блестящая, густая и плотно прилегающая к телу.

Когда в лошади все, начиная от уха и до угла заднего копыта, правильно, красиво и свободно связано между собой, когда видишь в животном хорошо развитую шею, грудь, почку, мышцы, сухожилия, развитые кости и хорошо связанные между собой, пропорционально, без выдающихся резкостей, когда видишь полную гармонию в строении животного и энергию, присущую лошади, является понятие о ней, как о животном сильном, быстром, ловком, красивом и энергичном, что, мне кажется, и хотел соединить граф Орлов в своем рысаке, увеличивая рост в животном, а с ним и силу, но не отступая, однако, от общей гармонии строения животного».

Конские охотники 30—40-х годов, предпочитая орловских лошадей всем лошадям других заводов, говорили, перефразируя стихи из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» —

«…от головы до пяток

На всех орловских есть особый отпечаток».

Некоторые из иппологических писателей середины прошлого века, в том числе и В. И. Коптев, отмечали в качестве особой черты экстерьера орловского рысака — или даже вообще орловской лошади — так называемую «прямую заднюю ногу». Трудно теперь решить, были ли действительно задние ноги орловских лошадей 30—40-х годов «замечательны по необыкновенной прямизне линии», или только казались такими глазу, привыкшему к формам испанских, датских или даже английских лошадей.

Энергия и сила орловских лошадей были неисчерпаемы. «Нет ездока, который бы уездил ее, нет расстояния, которое она не пролетела бы без усталости», восклицает В. И. Коптев. Про силу таких рысаков, как бурый Добрый 2, в Хреновом слагались легенды.

А. Г. Орлов строго-настрого запретил не только хлыст или бич, но и какие бы то ни было виды посыла. Лошадь должна была бежать вольно, свободно, непринужденно. Хреновской присказкой стало: «рыси из коня не вынукаешь». В рысаке ценилась пылкость и огненность.

Почти в продолжение столетия на всех русских рысистых ипподромах не знали употребления не только хлыста, но даже жесткого посыла вожжей. Если в вожжу оказывалась зашитой металлическая пластинка, то это было безусловным основанием для лишения лошади приза. Разрешались лишь поддужные, задачей которых было побуждать рысака к благородному соревнованию, да и поддужными пользовались с опаской, допуская их к рысаку, когда он уже приутомится, или на перебежках, и потому часто бывало, что перебежки, хотя бы и на дистанцию 5–6 верст, совершались резвее, чем бег.