Из истории русского коннозаводства

В. И. Шишкин, хорошо знакомый с направлением и методами предшествующей работы А. Г. Орлова в рысистом отделении, как истинный мастер и художник своего дела не ограничился одним подражанием. Родственное разведение без кровосмешения, к которому приступил в рысистом отделении А. Г. Орлов, вылилось при В. И. Шишкине в продуманную, последовательную и законченную систему разведения по линиям.

Более раннего примера практики такого разведения мы не в состоянии привести из истории какой-либо другой породы животных в странах Европы и Америки. Помимо достигнутого В. И. Шишкиным усовершенствования и углубления методов подбора и линейного разведения, внимательное изучение первоисточников дает возможность сформулировать еще одно основное отличие В. И. Шишкина, как зоотехника, от А. Г. Орлова: работа на экстерьер, по сравнению с работой на производительность, получила при Шишкине в рысистом отделении завода значение большее, чем при Орлове.

В. И. Шишкин был, несомненно, знатоком экстерьера и любителем прекрасной лошади, художником-коннозаводчиком, который за красоту и гармонию форм был склонен прощать некоторые недочеты в продуктивности. И это стремление к прекрасному экстерьеру рельефно сказалось в пристрастии В. И. Шишкина к определенным, более породным, более близким к арабскому типу, линиям рысака, в то время как линии, может быть ценные в рысистом смысле, но менее породные, были отодвинуты в работе на задний план.

Если в верховом отделении любимейшим производителем В. И. Шишкина был Яшма 1 со вторичным прилитием арабской крови, то в рысистом отделении особое внимание было обращено на сыновей Барса 1 от арабскомекленбургских кобыл — на Любезного 1 и в особенности на Лебедя 1, инбридированного на Сметанку; затем на Безымянку 1, от которого была подведена линия Добрый 2 — Добрый 3. с явным преобладанием в них восточной крови; достаточно заботы было уделено Кролику 1 и много меньшее место отведено Залетному 2, Барсику Большому и потомкам вороных голландских кобыл а также представителям чистого полкано-голландского комплекса — Похвальному 2 и его сыновьям.

Возможно, что определенное тяготение, обнаруженное В. И. Шишкиным к более породным линиям, зависело не столько от его личных вкусов и симпатий, сколько от объективно сложившейся обстановки. После смерти А. Г. Орлова рысистые бега в Москве, на Донском поле, прекратили свое существование без надежды на возобновление их в скором будущем, и Москва опять вернулась к зимним развлечениям — масленичному катанию, прерываемому отдельными случайными закладами. Об организации правильных испытаний, об учреждении беговых обществ до середины 20-х годов не было речи. При создавшейся ситуации естественным было стремление блеснуть гармонией форм и красотой движений своих рысаков, раз уж резвость их перестала публично испытываться. Чем же иным можно было щегольнуть при аукционной продаже хреновских ставок в Москве? Чем же иным можно было поразить воображение знатных заезжих гостей, вроде Александра I, при посещении ими Хреновского завода?

Представим себе положение В. И. Шишкина, если бы в этот период мертвого затишья в ипподромном деле, когда об испытаниях и не помышляли, при господствовавшем вообще вкусе на лошадей красивых и нарядных. В. И. Шишкин тем не менее основную работу вел с «голландскими линиями» Похвального, Барсика Большого и др. Если на выводке в присутствии Александра I и блестящей свиты кавалеристов большая часть представленных лошадей оказалась бы типа Барсика и Похвального, то вряд ли A. А. Орлова благосклонно отнеслась бы к оправданиям В. И. Шишкина, что хотя-де выводимые лошади и не очень красивы, зато бегут 200 саж. на несколько секунд резвее красивых. Что мог себе позволить А, Г. Орлов, того не смел себе позволить его крепостной.

В. И. Шишкин должен был считаться с духом времени, должен был угождать вкусам коннозаводских верхов и требованиям покупателей, желавших во всяком случае иметь «красивых» лошадей. Эту поставленную ему задачу производства экстерьерных рысаков В. И. Шишкин к 1820 году разрешил блестяще так же, как впоследствии в 30-х годах он блестяще разрешил в собственном заводе задачу производства резвых рысаков. Никогда ни прежде, ни после не выставляло Хреновое таких красивых лошадей, как при B. И. Шишкине, никогда ни ранее, ни позднее не производило оно экстерьером своих лошадей такого ошеломляющего впечатления на современников. И в памяти людей XIX века эпоха В. И. Шишкина осталась навсегда наиболее блестящей эпохой хреновской истории, эпохой расцвета и наивысших достижений завода.

ЭКСТЕРЬЕР ОРЛОВСКОГО РЫСАКА 30-х ГОДОВ

Читая воспоминания о хреновских рысаках эпохи В. И. Шишкина, пересматривая замечательные их портреты кисти Н. Е. Сверчкова, убеждаешься в том, что действительно экстерьерным идеалом рысистой лошади в предоставлении как В. И. Шишкина, так и его современников была «арабская лошадь, на которую смотрят в увеличительное стекло».