Из истории русского коннозаводства

Заглянем в одну из любительских петербургских конюшен, конюшню коннозаводчика Орловской губернии Я. П. Протасова. Он покупал «рысаков», т. е. лошадей, способных бежать резвой рысью, где только он мог их найти, и состав его конюшни с этой точки зрения очень интересен. Здесь и неизвестного происхождения Любушка, ростом 2 аршина 4 вершка, и вороная Русалка, 2 аршина ровно, и серый Лебедь, 2 аршина 3 вершка, купленный у князя А. А. Суворова-Италийского, сына знаменитого полководца, и «голубой мерин Орел арабской породы», завода генерала Куликовского, и серый Гектор — тоже «арабской», 2 аршина 3½ вершка, от Байрама и Фани (?!), завода бывшего русского посланника в Константинополе В. С. Тамара, и красно-гнедой мерин Похвальный, ростом 2 аршина 2½ вершка, завода курского коннозаводчика генерал-майора И. И. Ильинского, и бурый Хан, 2 аршина 2 вершка, завода орловского помещика К. А. Медведева, и даже Голубчик, мерин, 2 аршина 2 вершка, «розо-чалый персидский иноходец, куплен у армянина Фитонова» [150].

Этот состав конюшни полностью подтверждает наше утверждение, что в давние годы рысаками на Руси считали любых лошадей, независимо от их породы, роста и экстерьера, лишь бы они были в состоянии бегать рысью с быстротой около 2 минут на одну версту. Из архивной пыли, конечно, мы можем извлечь фантастические рассказы о резвости отдельных лошадей, будто бы прибегавших версту чуть ли не в одну минуту, но все они относятся к той же категории мифов и вымыслов, к какой, например, относится легенда о невероятной быстроте в Англии Фляйнг-Чайльдерса, будто бы проскакавшего на Ньюмаркетских скачках 1717 года шесть английских миль, т. е. 9,6 километра в 7 минут 20 секунд (!?).

Совершенно одинаково и наш орловский помещик и коннозаводчик Я. П. Протасов, с чисто ноздревским вдохновением, в пылу охотнического увлечения немилосердно врал, что его Любушка и Похвальный пробегали 2 версты в 1 минуту или даже в 55 секунд [151].

В Петербурге в начале 800-х годов состязания между любителями резвой езды происходили обычно на заклады, зимой, по льду реки Невы, напротив здания Биржи и Чесменской колонны, воздвигнутой в память Чесменской победы и украшенной в подражание классическим образцам «кормами судов неприятельских».

Обстановку этих первых петербургских бегов на Неве живо рисует одна превосходная, хотя и мало известная акварель А. И. Орловского, находящаяся в настоящее время в Музее коневодства Сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева (приводится нами), а комментарием к этой зарисовке А. И. Орловского могут служить несколько слов из описания той же буланой Любушки Я. П. Протасова, купленной им в 1805 году за 3 200 рублей:

«В Петербурге не было ни одной рысистой лошади и даже пристяжной, ни одного парного иноходца, который бы не токмо объехал оную, но хотя бы равнялся с нею».

И действительно, на акварели Орловского изображен бег, в котором принимают участие рысак, иноходец и пара с пристяжкой.

После смерти А. Г. Орлова, в 1808 году и в последующие годы [152] бега на Москва-реке и на Донском поле еще некоторое время продолжались, в форме отдельных закладов между охотниками, но уже хреновские рысаки в Москву для испытания не приводились. Руководящая роль на Московском бегу перешла от А. Г. Орлова к сыну его А. А. Чесменскому.

Бега в эти годы были, повидимому, значительно более редким событием в жизни Москвы. Собирали они несметные толпы зрителей. В «Еженедельнике на 1823 год» [153] приводится краткий рассказ о том, как 27 января 1810 года на Московском зимнем бегу Похвальный Я. П. Протасова выиграл заклад— 1 тысячу рублей — у Доброго Трубецкого. «Он ехал на семь концов, что составляет три версты с половиной. Презусом при сем был покойный Алекс. Алекс. Чесменский, у коего и заклад находился. Стечение зрителей было столь многочисленно, что лед трещал».

Подобно Московским скачкам, также и Московские бега в эпоху Наполеоновских войн 1812–1815 годов прекратили свое существование и возобновились только в 1834 г.

К этому времени рысаком в общем сознании был уже только орловский рысак; прочие лошади, бежавшие резво рысью, были просто «бегунами» и говорилось: «Орловский рысак от всех бегунов уходит».

Глава V ЗАВЕРШЕНИЕ ПОРОДЫ В. И. ШИШКИНЫМ И СОЗДАНИЕ СЛОЖНОЙ СТРУКТУРЫ ЛИНИЙ В РЫСИСТОЙ ПОРОДЕ

Продолжатель коннозаводской работы А. Г. Орлова и наследник коннозаводского богатства Хренового Василий Иванович Шишкин оказался на высоте своего призвания, и в полной мере именно в рысистом отделении завода он выявил свою яркую индивидуальность, свой коннозаводческий талант, верный глаз, быстрый ум, заводскую интуицию, глубокое познание методов и приемов племенной работы. Ему удалось достигнуть совершенства породы на заложенном А. Г. Орловым фундаменте. Его имя неразрывно связано с новой эпохой развития рысистой породы. При нем Хреновской завод достиг зенита своего блеска и славы.