Читаем Из истории русского коннозаводства полностью

Нам известны клички всего лишь четырех кобыл англо-азиатского происхождения, оставленных в заводе. Это были Неустройная от Шаха и бурой английской, Лихая от Милого английского и Лихой туркменской, Машкорка от гнедого английского и белой персидской (?), Девка от гнедого английского и белой трухменской (?) из Кизляра, Жеребцов подобного происхождения от Дракона и Шаха мы не знаем.

АЗИАТСКО-АРАБСКИЕ СКРЕЩИВАНИЯ ДАЮТ САЛТАНА 2

Привод в 1775–1776 годах арабских жеребцов и кобыл открыл возможности для скрещиваний лошадей азиатских пород с арабскими, которые не были упущены Орловым.

В списке азиатско-арабских жеребцов Хреновского завода звездою первой величины сверкает Салтан 2, гнедой жеребец, рожденный в 1777 году от бурого Салтана из Турции и гнедой Гульливой из Аравии. От Салтана 2 берут начало все лучшие мужские линии верховом хреновской породы.

О матери его на основании заводских записей можно сделать заключение, что она была первоклассной кобылой, так, как, кроме Салтана 2 она дала заводу полезного производителя, гнедого Старикова, рождения 1781 года, от Старика (из Аравии), а также и двух маток верхового отделения: Комету от Глазунчика (английского) и Гульливую от Назола (английского).

Когда речь идет о таком выдающемся производителе, каким был Салтан 2, то испытываешь чувство досадного бессилия, что не было написано портрета этой лошади, что не сохранилось исчерпывающего описания ее экстерьера, и тем не менее исследователь истории породы не имеет права уклониться от попытки восстановить на основе всего имеющегося в его распоряжении материала отсутствующий зрительный образ, необходимый ему для понимания динамики породы в период ее формирования.

Так попробуем же «сквозь дым столетии» взглянуть на Салтана 2, как будто бы он стоял у нас на конюшне.

Салтан 2 был красно-гнедой масти, красивого теплого оттенка, среднего роста, около 155–156 см в холке, ниже отца — турецкого жеребца, но значительно крупнее своей матери — арабской кобылы. Отличался более силой и выносливостью (см. описание В. И. Шишкина), чем резвостью на короткие дистанции, резвости его потомству должна была прибавить английская лошадь. Хорошо уравновешенный, гибкий, поворотливый и эластичный, он был очень способен к полевой езде, но для манежной выездки ему, вероятно, можно было поставить в минус не такие высокие и точно каденцированные движения ног, какие были желательны; нехватало, возможно, и особой понятливости при изучении манежных фокусов, которая приобретена была испанской расой в результате двухсотлетней с ней работы человека. Хотя арабская матка несколько выровняла огненный темперамент Салтана 1, но все же характер Салтана 2, его недостаточная добронравность, его возбудимость давали себя чувствовать. Не только сыновья его выходили «Свирепыми», но и дочери «Вострухами», «Спесивыми», «Костровыми», «Неукротимыми».

Арабский жеребец, выведенный в Англию в первых годах XIX г.

Голова Салтана 2 была идеальной красоты, чем и впоследствии славились все его потомки, если даже они и происходили от кобыл, в которых сильны были течения испано-датские или английские. Шея тонкая, длинная а подвижная с гибким затылком. Высокая холка. Упругая и гибкая спина, хорошая связь в пояснице; по-азиатски, а не по-арабски дельный, отлогий круп; по-арабски, а не по-азиатски глубокая и в меру широкая грудь. Высоконогость, цыбатость азиатских лошадей не должны были давать себя чувствовать в Салтане 2. Конечности, само собою разумеется, безупречны по сухости и правильности сложения, но можно было пожелать и большей коститости для лошади, предназначенной нести девятипудового седока.

Словом, если Салтан 2 еще не был желательным совершенством, еще не был жеребцом, о котором можно было бы сказать — «вот тип и образ новой породы», то он уже был близок к этому типу.

Кроме Салтана 2, нам известны всего четыре лошади — жеребец Араб 2 и три кобылы — типа скрещивания, подобного Салтану 2.

Численно группа азиатско-арабских помесей первого поколения представлена была в Хреновском заводе слабее других групп, например туркменско-датских или англо-арабских помесей. В нашем распоряжении кет документов, на основании которых мы могли бы ответить на вопрос, что явилось причиной этого малого числа азиатско-арабских помесей первого уцелевших для дальнейшей работы завода. Проводилось ли скрещивание подобного типа в меньших масштабах, чем другие, или же, что более вероятно, мы имеем в данном случае не предвидение неудачи скрещивания, а позднейшее констатирование его обычно неудовлетворительных результатов, на фоне которых Салтан 2 явился редким исключением.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Инсектопедия
Инсектопедия

Книга «Инсектопедия» американского антрополога Хью Раффлза (род. 1958) – потрясающее исследование отношений, связывающих человека с прекрасными древними и непостижимо разными окружающими его насекомыми.Период существования человека соотносим с пребыванием насекомых рядом с ним. Крошечные создания окружают нас в повседневной жизни: едят нашу еду, живут в наших домах и спят с нами в постели. И как много мы о них знаем? Практически ничего.Книга о насекомых, составленная из расположенных в алфавитном порядке статей-эссе по типу энциклопедии (отсюда название «Инсектопедия»), предлагает читателю завораживающее исследование истории, науки, антропологии, экономики, философии и популярной культуры. «Инсектопедия» – это книга, показывающая нам, как насекомые инициируют наши желания, возбуждают страсти и обманывают наше воображение, исследование о границах человеческого мира и о взаимодействии культуры и природы.

Хью Раффлз

Зоология / Биология / Образование и наука
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература