Из хорошей семьи

Он вздохнул преувеличенно шумно, а Яна быстро застегнула пуговицы, поправила шарфик и хотела выйти, но Крутецкий так и стоял в дверях, и пройти мимо него, не толкнув, было невозможно.

– Неужели вы думаете, что у меня могут быть какие-то другие намерения, кроме как позаботиться о вашей безопасности? Фу, Анечка, нехорошо, нехорошо…

Яна растерялась. Что делать, когда начальник, умный, интеллигентный и вообще добрейшей души человек, силой не выпускает из кабинета? Драться с ним? Кричать «помогите»? И прослыть на всю прокуратуру неуравновешенной истеричкой?

Яна подошла к двери:

– Разрешите пройти, пожалуйста!

Крутецкий не сдвинулся с места, но вдруг наклонил голову и потянул носом воздух:

– Так, минуточку… Яна Михайловна, вы пили?

– Что?

– Я совершенно ясно слышу от вас запах алкоголя.

Яну будто кипятком обдало. Что за нелепое обвинение!

– Максим Степанович, я совершенно трезвая!

– Ну да, ну да… – он усмехнулся, – вы в зеркало-то на себя взгляните! Глаза навыкате, лицо красное… Понятно, что вы пьяны, и принюхиваться не надо.

– Нет, неправда, – крикнула Яна, – ничего подобного!

– Тихо, тихо, не буяньте, – Крутецкий похлопал ее по плечу, – как говорится, выпила – веди себя прилично.

– Я не выпила!

Он больше не загораживал выход, но Яна этого не замечала. Всего важнее сейчас было доказать Крутецкому, что он ошибся.

– Давайте обратимся в дежурную часть, пусть они проведут экспертизу, и вы увидите, что у меня в крови нет ни грамма алкоголя!

– А если я соглашусь, как тогда будете выкручиваться?

– Я с большим удовольствием пройду экспертизу!

– Да неужели?

– Да, пройду!

Крутецкий засмеялся:

– Дорогая моя Яна Михайловна, я человек добрый и мягкий и не хочу применять мер административного воздействия к молодой девушке, не выдержавшей тягот нашей действительно непростой службы и начавшей попивать от напряжения. Поэтому доказательств не надо, я своими глазами ясно вижу, что вы пьяны, и мне этого достаточно. На этот раз ограничусь предупреждением и настоятельным советом соблюдать трудовую дисциплину.

– Но я не пила! – Яна чуть не топнула ногой, так захлестнуло ее негодование. – И хочу доказать, что вы ошиблись.

– Простите, но у меня есть на что потратить свое время, кроме как на подтверждение очевидных фактов. Все, Яна Михайловна, засим разрешите откланяться.

Он почти вышел, но обернулся и, стоя на пороге распахнутой двери, громко произнес:

– Прошу вас взять себя в руки, Яна Михайловна, и не употреблять алкоголь хотя бы на рабочем месте и в рабочее время. Это никого до добра еще не доводило.

Слезы брызнули из глаз. Хотелось разрыдаться, как в детстве, но нельзя. После декламации Крутецкого это будет воспринято как пьяная истерика.

Яна подышала у открытой форточки, попила воды, смочила носовой платок водой из банки для кипячения воды и вытерла лицо. Надвинула шапочку пониже, а шарфик подняла до уровня носа и вышла осторожно, стараясь не попасться на глаза припозднившимся коллегам.

⁂

Завкафедрой приказал другому преподавателю провести занятие в его группе, а Евгению сказал, что в половине пятого их ждет у себя проректор по учебной части.

Понимая, что это начало конца, Евгений все-таки обрадовался неожиданно образовавшемуся окну и съездил домой, поменял белье и покормил маму обедом.

Хорошо бы переодеться перед визитом к высокому начальству, да не во что. Выпускной костюм где-то затерялся при переезде, да он бы, наверное, и не налез, потому что Евгений с тех пор несильно потолстел, но юной трепетной глистой быть перестал. Женился он в форме и потом из форменной же ткани нашил себе черных штанов на десять лет вперед.

У него было два приличных пуловера, несколько галстуков и много сорочек, и Евгений был совершенно доволен своим гардеробом. Иногда приходило в голову, что стоит обзавестись костюмом или хотя бы пиджаком, но это же надо или ходить по магазинам, ловить удачу, или искать выходы на хорошего портного, а сделать это простому человеку сложнее, чем контрразведчикам вычислить иностранного резидента, потом ездить на примерки, потому что если портной найдется, то жить и работать будет обязательно на другом конце города, а у Евгения нет времени. И денег, в общем, тоже. Так Евгений из года в год откладывал, а теперь не в чем предстать пред очи высокого начальства.

Раз нет костюма, стоит хотя бы побриться, и то ли свет был тусклый, то ли у него плохое настроение, но, глядя в зеркало, Евгений вдруг заметил, что постарел. Волосы еще густые, но не надо теперь приглядываться, чтобы заметить седину, и морщины у рта обозначились резче, а взгляд… Впрочем, взгляд давно такой.

Легкая сутуловатость от высокого роста превратилась в сгорбленность, даже плечи будто сузились и поникли. Когда-то ему говорили, что он вылитый Никитский из фильма «Кортик» в исполнении артиста Виторгана, и Евгений гордился этим сходством, но теперь оно, кажется, утрачено. Теперь он похож на никчемного мужичонку, мямлю, тютю и маменькиного сынка, каковым и является.