Из хроники времен 1812 года. Любовь и тайны ротмистра Овчарова

— Да вы не тревожьтесь, Аннушка! — Овчаров поспешно подбежал к ней. — Неужто вы полагаете, что оные деньги не принадлежат мне или приобретены неправедным манером?!

— И мыслей подобных не имею, — с жаром ответила она, — но всё же…

— Никаких «всё же», — пожелал поставить жирную точку в поднятом разговоре он. — Это решительно мои деньги, и, ежели ваш дядюшка сомневается, я намерен раз и навсегда рассеять его сомнения, — вновь вспыхнул гневом Овчаров, но, взглянув на застывшее в печальном смирении лицо Анны, осёкся. — Как вы нашли Акулину, Аннушка? — задал не менее занимавший его вопрос он.

— Непосредственное, искреннее создание, думаю, я смогу полюбить её.

— Полюбите её, Анна, полюбите! — порывисто сжимал её пальцы Павел.

— Я уже чувствую, что люблю, всем сердцем люблю, — улыбнулась она, и их губы встретились…

Когда они спустились в сад, то услышали радостные возгласы Акулины, исходившие из оранжереи. В сопровождении Игнатия и Степаныча девочка постигала диковинную красоту невиданной природы и не уставала восхищаться чудесными цветами и пальмами, любовно взращёнными садовником и его супругой.

— Ну что, нравится тебе здесь, Акулина? — поглаживая ребёнка по голове, участливо спросил Павел.

— Очен ндравится, тятко, не то што в тем подвале да на чердаке с мышами-летунами, — не задумываясь, ответила она и посмотрела на Анну серьёзным, недетским взглядом.

— Стало быть, желаешь здесь остаться?

— Тока с тобой, тятко.

— Со мной нельзя, мне в Москву вернуться надобно, а за тобой Игнатий и Анна Петровна приглядывать будут, покамест мы с Пахомом не вернёмся.

— Ой, тока не бросай мене, тятко, вдрух сюды хранцузы придуть! — жалобно взмолилась Акулина и принялась ластиться к Овчарову.

Стоявшая рядом Анна невольно прослезилась.

— Я буду тебе заместо матери, Акулина. В моём доме тебя никто не обидит, а французы уж далёко отсюда.

— Да-да, Акулинушка! Поживёшь у Анны Петровны. Тут тебе покойно и сытно будет. А неприятель ноне обратно по Смоленской дороге ретираду кладёт! — вторил невесте Овчаров.

Перед выходом из Москвы он получил от Бенкендорфа верные сведения о положении враждующих армий. В результате кровопролитного боя в Малоярославце двенадцатого октября, когда город восемь раз переходил из рук в руки и остался за французами, Наполеон неожиданно отступил и вернулся на разорённую Смоленскую дорогу[71]. Уверения Павла и Анны, казалось, успокоили мятущуюся душу девочки. Она разом повеселела, хорошее настроение возвратилось к ней, и, руководимая Степанычем, она продолжила знакомство с заморской флорой мятлевских оранжерей. После обеда Овчаров побеседовал по душам с гравёром.

— Не вправе неволить тебя, Пахом, посему должен со всею откровенностью спросить: не желаешь ли в родные края податься? Небось, уж устал со мною скитаться да в разные обстоятельства попадать? — задал прямой вопрос он.

— Никак нет, ваше высокоблагородие, не устал, да и куды мне таперича подаваться? Когда мы из Смоленска уходили, город весь огнём объятый был и там хранцуз хозяйничал, да, поди, он и щас ешшо там, стало быть, нечего мне туда иттить. Семейства, как вы знаете, у меня нету, значица, при вас покамест и останусь.

— Что ж, на том и порешим! — обрадованно воскликнул Овчаров, тепло обнимая мастера, ставшего ему настоящим другом. — Пойду попрощаюсь с Анной. Акулина, поди, уж спит с устатку, а ты лошадей закладывай, скоро в обратный путь тронемся.

Акулина бодрствовала. Из окна горницы, кою отвела ей Анна Петровна на втором этаже против своих комнат, она со вниманием наблюдала за происходящим и ловила каждое слово из доносившихся до её уха разговоров. То, что её судьба делает очередной зигзаг, она поняла, едва оказавшись в Мятлевке, где и догадалась о природе отношений, связывающих Павла и хозяйку усадьбы. В душе она была не против, чтобы её «тятко» женился на Анне, однако беспокойство за собственное будущее не покидало её. Тактичное поведение Анны в первые минуты их знакомства помогло им сблизиться, но должно было пройти время, чтобы девочка доверилась ей.

Торопливый шум шагов на лестнице, стук в дверь и возглас Анны: «Войдите», — дал знать Акулине, что её тятко пришёл прощаться. Она на цыпочках вышла в коридор и прильнула ухом к двери, стараясь ухватить хоть что-нибудь из беседы, но увы. Павел прошёл в дальнюю комнату, и как ни напрягала свой чуткий слух Акулина, не услышала ни словечка. Овчаров тем временем излагал план неотложных действий по склонению несговорчивого опекуна на их сторону.

— Как токмо улажу дела службы, испрошу у генерала Бенкендорфа отпуск, и мы немедля отправимся в Петербург. Разумею, когда он увидит нас обоих, а также денежную сумму, кою я предъявлю Петру Васильевичу, нам не придётся долго ждать благословления.

— Но к чему показывать деньги?! Довольно будет, ежели дядюшка попросту увидит вас!

— Полагаю, нет, любезная Анна. Сдаётся мне, что собака зарыта именно здесь и его неуступчивость кроется в моей состоятельности или же… — он выдержал паузу, — отсутствии оной.

— Ваша состоятельность здесь ни причём, хватит с того, что я богата.