Из крови и пепла

И да, я тоже удивилась своему вопросу после того, как выпрыгнуть из окна казалось предпочтительнее, чем полдня выслушивать нотации о моих недостатках. Но в душе у меня поселилось нехорошее, тревожное предчувствие.

– Ей посоветовали отменить урок на этой неделе, – ответил Виктер. – Уверен, это известие тебя расстроит.

Тони подавила смешок, а я показала язык спине Виктера.

Мы дошли до конца пустого крыла замка и свернули на узкую лестничную площадку к главной лестнице. Широкие каменные ступени вели в большое фойе, где слуги вытирали пыль со статуй Пенеллаф и Рейна. Восьмифутовые статуи из известняка стояли в центре круглого помещения, их вытирали каждый день. Я не представляла, как на них могло появиться хотя бы пятнышко пыли или грязи.

Фойе вело в переднюю часть замка, где находились Большой зал, гостиные и атриум. Однако Виктер повел нас под арку, украшенную пышной зеленой гирляндой. Большой пиршественный стол, предназначенный для десятков гостей, был пуст, за исключением золотой вазы посередине. В ней стояло несколько ночных роз с длинными стеблями. У меня перехватило дыхание, я не сводила глаз с роз, пока мы обходили стол и шли направо, к приоткрытой двери. Вид цветов, их аромат…

Я практически чувствовала запах крови.

Тони легонько тронула меня за плечо, привлекая внимание. Я вздохнула и заставила себя улыбнуться. Она задержала на мне обеспокоенный взгляд, пока Виктер открывал дверь в один из многих кабинетов Тирманов – тот, в котором устраивали официальные встречи. Я обвела взглядом комнату, и мое сердце замерло.

Не потому что за столом темного дерева сидел герцог и, склонив голову, просматривал какую-то бумагу. Не потому, что справа от стола стояла герцогиня, беседуя с капитаном Янсеном. Мою реакцию вызвал темноволосый молодой человек рядом с капитаном. Одетый в черное, в броне из кожи и железа.

Я разомкнула губы, сердце отчаянно заколотилось. Тони резко остановилась и быстро заморгала, словно наткнулась в кабинете на кого-то из богов. Она медленно повернулась ко мне, и уголки ее губ поднялись. Она смотрела на меня с любопытством и насмешкой, и я уверена, что если бы она могла видеть мое лицо, то у меня оказался бы такой вид, словно я вот-вот выскочу из кабинета.

В этот момент я очень пожалела, что не рассказала ей о Хоуке и «Красной жемчужине».

Я не могла придумать иной причины тому, что Хоук стоит здесь с капитаном, но отчаянно цеплялась за надежду, что Виктер ошибся и дело не касается замены Рилана. Но какая еще могла быть причина?

Внезапно во мне зародился новый страх. А если Хоук выяснил, что это я была в «Красной жемчужине»? О боги! Это казалось невероятным, но разве назначение Хоука моим телохранителем не так же невероятно? Сердце забилось с новой силой, словно пыталось обогнать само себя.

Герцог оторвался от бумаги. На его холодном красивом лице не было никаких намеков на то, о чем пойдет речь.

– Виктер, пожалуйста, закрой дверь.

Пока Виктер выполнял просьбу, детали парадного кабинета со всей яркостью бросились мне в глаза. Золотой королевский герб, нарисованный на белом мраморе стены позади герцога, ослеплял. На голых стенах разительным контрастом выделялись протянувшиеся по всему периметру кабинета черные рейки для защиты от спинок кресел. Помимо кресла, в котором сидел герцог, рядом стояло еще только одно – роскошное кремовое кресло с подголовником, которое обычно занимала герцогиня. Кроме него единственными местами для сидения служили отполированные скамьи из известняка, расставленные тремя аккуратными рядами.

Кабинет был холодным, под стать герцогу, но все равно лучше того, который он обычно предпочитал. Того, в который меня так часто вызывали.

– Спасибо. – Тирман кивнул Виктеру, улыбнувшись сомкнутыми губами, и положил бумагу на стол. Его черные, бездонные глаза переместились туда, где я стояла. Поджав губы, он поманил меня рукой. – Пенеллаф, прошу, садись.

Я заставила себя преодолеть короткое расстояние на странно онемевших ногах, явственно осознавая, что Хоук следит за каждым моим шагом. Не нужно было оборачиваться, чтобы знать: он наблюдает за мной. Его взгляд всегда был таким пристальным. Я села на краешек средней скамьи, сложив руки на коленях. Тони устроилась позади меня, а Виктер встал справа, между мной и Хоуком.

– Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Пенеллаф? – поинтересовалась герцогиня, занимая кресло за столом.

Надеясь, что от меня ожидают только простого да и не будут задавать вопросов, я кивнула.

– Я рада. Я боялась, тебя чересчур утомит присутствие на Городском Совете так скоро после нападения.

В кои-то веки я возблагодарила вуаль. Потому что если бы мое лицо было видно, то никак не удалось бы скрыть, насколько нелепо беспокойство герцогини. Я была в синяках. Никаких серьезных ран или выстрелов в грудь, как с Риланом. Со мной все было хорошо. С Риланом – нет и никогда не будет.

– Мы собрались здесь из-за того, что произошло в саду, – начал герцог, и я вся напряглась. – После гибели…

Он сдвинул светлые брови. Я недоверчиво смотрела на него.