Из любви к тебе

Ее столько раз спрашивали: почему хоспис только для онкобольных? Почему был сделан именно этот выбор? Есть же масса других людей – страдающих, нуждающихся. Она говорила всегда про боль. Потому что, кроме всех остальных бед: инвалидизации, очевидного не очень длительного жизненного прогноза, сложностей в семье – всего того, что сопровождает жизнь любого тяжелобольного человека, – у ракового больного есть еще и невероятный болевой синдром. Именно болевой синдром выделяет эту группу пациентов.

Мама так жестко и с таким специальным выражением лица (я хорошо его помню) реагировала, когда кто-то рассказывал: мол, мы открыли хоспис. Она сразу спрашивала: вы морфином обезболить можете? Лицензия есть? Когда отвечали, что лицензии нет, она говорила: «Вы никакой не хоспис!» И разговор был окончен. Недаром самая любимая мамина цитата, которую мы используем всегда, – высказывание филолога и переводчика Натальи Трауберг: «Страшно, очень страшно испытывать грубость, грязь, боль. И я беззастенчиво молюсь, чтобы Господь, когда позовет меня, не давал их». Бумажка с этим высказыванием, кстати, так и осталась прикрепленная скрепками к подставке на мамином рабочем столе. Вот эти «грубость, грязь, боль» для нее были нетерпимые вещи, которых категорически не должно быть в паллиативной помощи. Чтобы не было боли, грязи и унижения. В такой последовательности мама выстраивала эти понятия. Кстати, сама она трусиха была страшная в отношении любой боли.

Она была бы очень рада многим новым сотрудникам, врачам хосписа. У нас есть удивительные новые люди в составе младшего персонала – медсестры и медбратья.

Она очень любила своих сотрудников, переживала, как за своих детей, и как за своих радовалась. Сотрудники хосписа – семья. И если бы мама сегодня была жива, она бы эту семью любила, ругала бы иногда, но в обиду бы никого не дала.

Она страшно бы радовалась волонтерам, тому, что их становится больше.

Если бы она сегодня была жива, то она бы очень радовалась тому, что мы переехали жить на «Спортивную», поближе к хоспису. Это было бы ее постоянным источником радости – жить рядом, видеть хоспис из окна. А еще ей бы понравились мероприятия, которые сейчас фонд «Вера» устраивает вместе с хосписом, – по сбору урожая яблок для пациентов или мандаринов к Новому году. Вот такое вовлечение незнакомых людей в помощь, такая открытость ей были бы очень приятны.

День рождения она бы не отмечала. Она бы поехала на дачу и там на денек задержалась бы. Или выбрала бы один из грузинских ресторанов в районе Хамовников, чтобы посидеть вечером со своими.

В хосписе придумали устроить в день ее рождения обед из маминых любимых блюд. Из тех, что она готовила дома: винегрет, селедка с отварной картошкой, суп с луком-пореем и бигус (солянка по-нашему). И с музыкой, конечно, с ее любимым джазом.

Вроде я уже взрослая тетка. Муж, дети большие. Работа, всякие достижения. Планов громадье. Народ звонит за советом. И вообще: парни не плачут. А все равно все время хочется к маме, и внутри я все равно маленькая и плачу, и меня надо обнять и пожалеть. Обнять и пожалеть, и все. Нужен не совет, и не помощь, и не «давай разберемся», и «не подумай, где ты не права и как все исправить». Нужно просто к маме. Это вообще проходит когда-нибудь? С возрастом? С рождением внуков? Пока у меня это абсолютно физиологическая потребность. Просто хочу почувствовать на своей спине мамину руку. Хочу сидеть с ней рядом на диване и голову ей в колени уткнуть.

Сегодня слушали дома мамины любимые песни. Вот в «Тум-балалайке» на идиш она всю жизнь мечтала запомнить слова, но запомнила только первый куплет, а дальше все равно только плакала…

Папа – самый близкий друг

Всю мою жизнь 31 августа – это не день перед школой. Это папин день рождения. Папа – самый близкий друг, папа – самый порядочный и честный из известных мне людей, папа умнейший и по-настоящему, от природы, интеллигентный человек. Папино чувство юмора – предмет моей вечной зависти, папина мудрость и светлая голова – предмет моего восхищения.

Папуля – для меня, дедуля – для моих детей, только Котик – для моей мамы, Кот – для друзей, Константин Матвеевич – для массы своих благодарных пациентов, которые десятилетиями вспоминают его помощь, его отношение, его теплый взгляд и потрясающий голос, успокаивающий и вселяющий уверенность в том, что все будет хорошо. По-другому и быть не может! Сотни счастливых женщин, которым повезло рожать ребенка под папиным чутким оком и в его руки.

А еще папа потрясающе поет, басом.

Папа всегда в курсе всех новостей. Папа мой главный критик и главный сочувствующий в жизни моего мужа. Конечно, он стареет, болеет, но он не унывает. Папа лучший друг моих детей, их главный заступник и главный собеседник.

Мы в это не могли поверить, но папа научился жить без мамы, хотя ее присутствие в его жизни остается неизменным.

Хочу, чтобы он еще долго-долго был здоров и имел силы на то, чтобы оставаться другом нам с сестрой и нашим детям, нашим советником, мерилом качества нашей жизни…

И еще хочу, чтобы папа улыбался.