Из любви к тебе

Я запомнила, как мы хохотали, когда играли в «бумажки». Так могут ржать только очень серьезные и уставшие взрослые. Те, кто точно знает, что скоро надо будет возвращаться на свою собственную планету. И именно они, эти взрослые люди, те четырнадцать человек, с которыми я провела отпуск на Шантарских островах, и есть мое самое главное открытие и наблюдение. Люди. Маленькие, но упертые. Конечные и смертные, но неутомимые и безбашенные.

Киты останутся на своей планете, а мы все, увы, вернемся на свою. К своим дедлайнам, обязательствам, борьбе, усталости, к магазинному хлебу и морской соли, упакованной в баночки, а не разлитой в воздухе вокруг палатки.

Но я вернулась, невероятно разбогатев. Со мной приехал новый чат – «Киты Шантары», и в нем четырнадцать прекрасных ребят, которых я раньше совсем не знала. Четырнадцать невероятных мужчин и женщин, и с ними возвращаться на свою планету оказалось намного приятнее. Сильные и умеющие смеяться, надежные и нескучные, энергичные, заводные, понимающие, умные и очень свободные. Мне хочется жить с ними в одной стране. Они офигенские. С ними можно быть собой. И ничего не бояться.

Они (практически все) называют себя «предприниматели». И они действительно кучу всего напредпринимали. Это все на планете китов было совершенно не нужно… Но на нашей планете создать это и умудриться сохранить, несмотря на ковид, Роспотребнадзор, санкции, законодательство, курс доллара и т. д., – практически подвиг. Ничуть не меньший, чем создание первого хосписа, первого семейного детского дома, вывод людей из интернатов и т. д…

Поэтому я решила, что тоже хочу быть предпринимателем.

Предприниматель – это тот, кто меняет пространство вокруг себя, и тот, кто не может остановиться: он или все увеличивает и увеличивает радиус, или перемещается в новую точку и снова начинает менять все по окружности. Короче, предпринимательство – это не про бизнес, это про изменения. Так что я больше не хочу называться общественным деятелем, я хочу называться предпринимателем. И предпринимать в благотворительности. Вот так вот.

И скоро мы, надеюсь, все вместе предпримем благотворительную фотовыставку с китами, медведями, пейзажами, Шантарскими островами и с лекцией удивительной Ольги Шпак – самого крутого нашего специалиста, изучающего жизнь и нравы гренландских китов, которая пока, до конца сентября, осталась на той планете вместе с китами.

Слушает их дыхание и точно знает – что Жизнь бесконечна.

Как я не выгораю

Я всегда говорила, что не понимаю эмоционального выгорания. Что это? Как можно выгореть на любимой работе? Устать можно. Устал – отдохнул – дальше фигачишь. А если отдохнул, а фигачить в привычную силу не получается? А если вдруг чувствуешь, что ничего не чувствуешь, даже раздражения? А если начинаешь бояться ситуаций, где могут потребоваться эмоции? Даже, например, хорошего кино или большой открытой лекции, где надо много себя раздать слушателям. Что это? Выгорание? Или все-таки просто усталость?

С кем бы я сейчас ни поговорила, у всех примерно одинаковые ощущения. Ничего не хочу. Ну, совсем ничего, даже перемен, даже к лучшему.

Я склонна (стараюсь) винить во всем ковид. Он нас подкосил. Мы только-только стали учиться планировать жизнь и уже в январе думать о том, где проведем летний отпуск. Мы перестали ворчать на детей от того, что «у них все есть, а они не ценят», стали спокойно относиться к тому, что их работа может быть не связана с образованием. Короче, мы в целом стали спокойнее и мудрее (так мне кажется). И тут вдруг такая подлость. Все рухнуло. Планы оказались ненужными; любимая работа стала совсем иной, когда из дома и без общения с коллегами за кофе и сигаретой; короче, все пошло не так. Какие-то новые непоследовательные правила, несвойственные возрасту бесконечные мысли и разговоры о болезни, осязаемый страх за всех пожилых родственников, причем страх этот связан не столько с любовью, сколько с непониманием степени риска. И это не выгорание. Ковид выбил нас всех из колеи не экономически, а психологически. Мегаполезный опыт, я уверена. Опыт тщетности и бренности, которого мы так надеемся избежать…

Возможно, это неразумное объяснение. Возможно, это мой личный опыт и переживания, а вовсе не поколенческая и не общая история. Возможно, у меня как раз оно и есть – выгорание. Или депрессия. Я не знаю. Но я знаю, чувствую, что за два с половиной года работы в «Регионе заботы» я впитала столько чужой боли и горя, что моя камера хранения переполнилась. Переполнилась, закрылась на большой амбарный замок, и больше ни внутрь ничего не поместить, ни наружу не выпустить. Вот я так чувствую.

* * *