Читаем Из любви к тебе полностью

Планета китов

Я сидела на веранде на даче в Никитино и мечтала о приближающемся отпуске. Мечтала и понимала, что здесь я точно не отдохну. Что я только загонюсь еще сильнее. Что мне не надо проводить отпуск на даче, с детьми, няней, собакой, работающим интернетом и кучей друзей, которые в выходные зайти не осмеливаются, потому что знают, что я дрыхну, а вот десятидневный отпуск их уже не остановит.

Я сидела и мечтала уехать куда-нибудь на край земли, на Чукотку, чтобы ни одного знакомого лица и без связи. И через пять минут я получила эсэмэс от приятельницы:

«Нюта, у нас освободилось место в экспедиции на китов, поедете?»

Думала я недолго. Даты совпали с отпуском полностью, через несколько дней я уже стояла в примерочной какого-то крутого походно-спортивного магазина и покупала по списку из незнакомых слов: энцефалитка, штормовой костюм, вейдерсы, непродуваемый баф, неопреновые перчатки, треккинговые ботинки, что-то там для рыбалки, спальник до минус пяти…

Господи, палатки, спальники, москиты, рыбалка – и я на это согласилась… Куда я, идиотка, я же всю группу подведу. Я не буду плавать к китам на сапе, потому что я не знаю, что такое сап, не надену прокатный чужой гидрокостюм, потому что мало ли там кто потный его надевал до меня и еще потому, что это самоубийственно и безответственно: кит махнет хвостиком – и я узнаю паллиативную помощь из положения лежа как пациент районной больнички в Хабаровском крае…

Я улетела 18 августа. Восемь часов до Хабаровска и еще шесть на вертолете с дозаправкой в Бурукане (не поленитесь посмотреть на карте, жуткая жуть как далеко). Телефон я оставила на работе. Я осталась без связи с миром до 31 августа.

Я спала в палатке, ела то, что поймали те, кто умел рыбачить, играла вечерами в «бумажки» (страшная игра – даже самые умные выглядят дураками, происходит полная потеря лица и утрата авторитета), купалась в ледяном озере и в Охотском море, лазала по скалам, ела морошку и шикшу, ходила гулять вдоль берега с дуделкой, отпугивающей медведей, собирала камни и ракушки, вытряхивала песок из спальника, парилась в бане, не красилась ни разочка, не сушила волосы феном и вообще видела свое отражение больше недели только в воде.

Я мечтала о простом: чтобы телефон и интернет никогда не вернулись, и попить колы, и съесть мороженое. Я плавала под соленым дождем на катере, пила самогонку, чтобы не околеть от холода, наблюдала за бурым медведем, белоплечим орланом, маленькими бурундучками, которые бегают по камням и по белым просоленным стволам деревьев, выброшенным штормами на побережье. Я разглядывала морских зайцев – да, такие тоже бывают. Я ела на завтрак красную свежую икру, которую намазывать было не на что, и к концу недели она мне надоела… Я изучала какие-то совсем иные, чем у нас, дикие цветы, очень красивые и сильные, непонятно как успевающие вырасти и расцвести за полтора коротких летних месяца. Я снимала на телефон невероятные лесные ирисы (и, кстати, если айфон использовать только как фотоаппарат, то он держит зарядку целую неделю!).

Я поняла, что такое «суровый край» и «суровая природа». Я почувствовала это в холодной воде, в серых камнях на берегу, в скупой и низкой зелени, в собственном северном загаре, в соленом ветре, криках птиц и гигантских темно-серых расколах скал.

И я плакала. Плакала какими-то первобытными слезами. У меня перехватило дыхание, и я совершенно не могла шевельнуться, когда впервые увидела (и услышала) огромный китовый хвост, высоко поднимающийся из воды и с силой разбивающий поверхность залива пополам, опускаясь обратно. Звук от этих мощных ударов, как при грозе, запаздывал за картинкой, и напоминал – вы не поверите! – грохот пушечных залпов во время салюта на 9 Мая.

Я плакала, потому что я видела жизнь. Не человеческую жизнь, крохотную и незначительную, а Жизнь. Сотворенную Богом Жизнь. Величественную, вечную, непобедимую.

Я все-таки села на сап, и мы рано утром, в холодном и терпком тумане, выдвинулись в центр залива, к китам. Чтобы побыть с ними, послушать их долгие могучие выдохи, почувствовать размеры их спин и плавников, увидеть скорость, на которой заплывают в их гигантские рты сотни тысяч рыбешек, не имея никакой возможности изменить ход своей коротенькой жизни, обрывающейся в китовом чреве. Чтобы, лежа на сапе и покачиваясь на волнах, почувствовать, как мы беспомощны и ничтожны, как мы наивны в своих попытках изменить мир – тот мир, который живет миллионы лет и даже не замечает нас. Мы просто щепочки, жалкие тонкие щепочки на поверхности огромного холодного океана.

Я узнала, что я все-таки умею быть счастливой.

Перейти на страницу:

Все книги серии На последнем дыхании

Они. Воспоминания о родителях
Они. Воспоминания о родителях

Франсин дю Плесси Грей – американская писательница, автор популярных книг-биографий. Дочь Татьяны Яковлевой, последней любви Маяковского, и французского виконта Бертрана дю Плесси, падчерица Александра Либермана, художника и легендарного издателя гламурных журналов империи Condé Nast."Они" – честная, написанная с болью и страстью история двух незаурядных личностей, Татьяны Яковлевой и Алекса Либермана. Русских эмигрантов, ставших самой блистательной светской парой Нью-Йорка 1950-1970-х годов. Ими восхищались, перед ними заискивали, их дружбы добивались.Они сумели сотворить из истории своей любви прекрасную глянцевую легенду и больше всего опасались, что кто-то разрушит результат этих стараний. Можно ли было предположить, что этим человеком станет любимая и единственная дочь? Но рассказывая об их слабостях, их желании всегда "держать спину", Франсин сделала чету Либерман человечнее и трогательнее. И разве это не продолжение их истории?

Франсин дю Плесси Грей

Документальная литература
Кое-что ещё…
Кое-что ещё…

У Дайан Китон репутация самой умной женщины в Голливуде. В этом можно легко убедиться, прочитав ее мемуары. В них отразилась Америка 60–90-х годов с ее иллюзиями, тщеславием и депрессиями. И все же самое интересное – это сама Дайан. Переменчивая, смешная, ироничная, неотразимая, экстравагантная. Именно такой ее полюбил и запечатлел в своих ранних комедиях Вуди Аллен. Даже если бы она ничего больше не сыграла, кроме Энни Холл, она все равно бы вошла в историю кино. Но после была еще целая жизнь и много других ролей, принесших Дайан Китон мировую славу. И только одна роль, как ей кажется, удалась не совсем – роль любящей дочери. Собственно, об этом и написана ее книга "Кое-что ещё…".Сергей Николаевич, главный редактор журнала "Сноб"

Дайан Китон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное