Из любви к тебе

Он говорит: «Да… И что, сильно дорого? Ты, – говорит, – в нем похожа на бабу на чайнике из ансамбля “Березка”. Стилизация под русскую деревню, что ли? Это в Измайлово, что ли, купила? Там еще матрешек и гжель продают? Как – шведское? Ну ты в зеркало-то посмотри! Нет, не смотри. Ты расстроишься. Ты в нем огромная, как корабль. Ну чего ты расстраиваешься? Ну подожди, не снимай, пусть Илья посмотрит. Надеюсь, ему не понравится… Не, все же снимай давай, нельзя так тебе ходить, какой-то халат шведский. И бусы не спасают, тут туфли эти не решают ничего, тут ощущение бесконечности только. Да. Снимай».

Короче, даже боюсь надевать при Илье. Вешаться пойду. Прямо в этом платье. Оно мне очень нравится…

* * *

Я пришла домой раньше обычного. До двух ночи. И было немного сил на то, чтобы разобрать стирку, покупки разложить в шкаф и холодильник, унитаз протереть, ботинки почистить. Почувствовала себя женой и матерью.

И у меня зародилось несколько вопросов. Или утверждений. Или заблуждений… Не знаю. Хочу понять, я имею право на поддержку или троллинг со стороны членов моей семьи оправдан?

Короче, мне важно:

Чтобы тарелки в сушке стояли по цветам и по размеру, от большой к маленьким, и сначала глубокие, потом мелкие, потом десертные, потом блюдца, а потом можно и разделочные доски, уже в конце.

Чтобы вешалки в шкафу висели все выгнутой стороной в одну сторону, и чтобы рубашки, ясное дело, были все в одну сторону пуговицами развернуты. И это нормально!

Чтобы шнурки от ботинок всегда были внутри ботинка, а не под ним, а то испачкаются.

Чтобы унитаз был чистый-чистый (как говорится, чтобы гостям не стыдно оттуда воду наливать!) и стоял с поднятой крышкой и опущенным сиденьем. Ненавижу, когда крышка закрыта!

Чтобы туалетная бумага висела так, чтобы, вот когда тянешь на себя, отрывалось бы как бы от стены, а не от держателя. Неясно объяснила, да? Короче, важно, чтобы рулон всегда в одну сторону был повернут! Это важно!!!

Колбасу и сыр обязательно надо перекладывать в специальные емкости – судочки. Вообще все всегда надо в судочки перекладывать. И это не навязчивое действие!

Чашки все должны в одну сторону висеть. Неужели это трудно? Ну вешайте сразу дыркой к раковине, а дном к холодильнику! Это же элементарно! Надо просто голову включать!!!

Полотенца должны обязательно быть с петелькой в середине длинной своей стороны!!! Это вот просто край как важно!!! А когда полотенце без петельки – надо пришить. Это пять минут!

Ведро мусорное никогда не должно быть до конца полным! Надо выносить немного заранее!

Нельзя пойти завтракать, если не заправил постель, не почистил зубы и не умылся.

Нельзя пойти спать, если не помылся. Кто не помылся и лег спать – тот враг!

Вся бытовая химия дома всегда должна быть в шкафчике с неснижаемым остатком. Если купил что-то новое – нового должно быть два. Старого – тоже должно быть два. Вообще всего надо по два.

Джинсы надо гладить, да. И трусы тоже, мужские боксеры я имею в виду, не женские кружевные. Их просто по цветам в шкафу раскладывать.

На столе должна быть скатерть, а не клеенка. Клеенка – это не скатерть!

Нельзя оставлять вещи на стуле! Одежда бывает или чистая, и тогда она в шкафу, или грязная – и тогда она в стирке.

Если ты в туалете – включи воду. Тогда тем, кто вне туалета, слышно только шум воды…

Не надо бы начинать новый шампунь, пока не закончился старый… Трудно, да, иногда не получается и в ванной может быть сразу три открытых шампуня, но надо стараться…

Важно, чтобы в ванной всегда горел маленький свет, а в туалете чтобы был погашен. И это вовсе не трудные правила.

Важно, чтобы Илья не говорил, что мы живем в музее, а то дети выберут себе в жены грязнулю!!!

Важно: обязательно перед сном хоть что-то помыть, ну хотя бы зеркало в коридоре или унитаз. А то не усну.

Я психическая?

Нас много таких, интересно?

* * *

Подруга спросила меня, как я справляюсь со всем этим грузом: чиновники, открытые реанимации, родственники, которых из-за ковида мы не пускаем в хоспис? Удается ли не пропускать через себя? Это же слезы, смерти, чужое горе. Как я не ломаюсь? А я ей говорю: ну я хоть понимаю, что я помогла, что людям стало полегче, что без меня и без хосписа было бы хуже. Вероятно, это еще профессионализм, говорю я. Профессионализм нас всех держит, усмиряет эмоции. Я реагирую на горе и слезы, как спасатель на ЧП. Я знаю, что делать, когда умирает человек. Знаю, как разговаривать с близкими. Знаю, как обезболить.

Не верю, отвечает она, что тебе это все так легко дается. Ты просто почему-то не разрешаешь себе чувствовать, Нюта. Так нельзя, говорит она. Надо каждую тяжелую историю разбирать, проживать и проговаривать, а то тебя однажды, говорит, так нахлобучит…

Не знаю… Может, она и права. А может, я стала черствой. Возможно, опыт и профессиональные знания лишь позволяют следовать пошаговой инструкции, но вовсе не защищают от боли.