Читаем Из ниоткуда в никуда полностью

– Я? – Женя замолчала, пытаясь прежде осмыслить, что хочет сказать. – Словно выпала из жизни. Только и думаю о всей этой чернухе. А еще мне постоянно снятся кошмары с этой покойницей. И в них она меня обвиняет за то, что я могла, но не сделала.

До последнего пытавшаяся казаться сильной, Женя не выдержала и разрыдалась. Флейман же, увидев плачущую девушку, испугался и отвел глаза в сторону. В тот же самый момент он заметил, что все близсидящие гости джаз-клуба шепчутся и с особым интересом смотрят в его сторону. От такой сцены совершенно всем в одночасье стало неловко. Но выдохнув, Феликс все же нашел в себе силы, чтобы пододвинуть стул и, едва касаясь, обнять Женю за плечи.

– Послушай, Женя, ты не виновата в том, что эта девушка оказаласьсломанным человеком.

– Что ты хочешь этим сказать? – донеслись слова сквозь ладони.

– Нормальные люди не обрывают свою жизнь от безответной любви. Она и без участия того подонка была предрасположена к суициду. Ты же не знаешь – может она с самого детства значилась неуравновешенной. И даже останови ты ее тогда, она бы все равно покончила с собой. Не в тот день, так через неделю или месяц. Поэтому перестань себя винить.

– Не только в этом проблема.

– А в чем еще?

– Я умудрилась нажиться на ее смерти.

– Каким образом?

– Я забыла упомянуть, что никакого отношения к их театру не имела. Меня как-то случайно занесло к ним на репетицию, а потом я просто мечтала попасть к ним в труппу. Мне понравились сами люди, но я бы вряд ли попала к ним, потому что объективно бездарна. Однако в глубине души я все же надеялась, что Лиля обратит внимание, как я переживаю со всеми, как делю с ними тяжелое время. И ведь так оно и вышло. В больнице она сказала мне: «Знаешь, все это время ты была с нами, поэтому мне уже не хочется тебя отпускать».

– Но ведь это же наоборот здорово, что ты их поддержала.

– Ничего подобного я не делала. Только таскалась за всеми, как хвостик. И добилась своего – мне отдали Сонину роль из последнего спектакля, даже без конкурса. Несложную. Там даже слова не нужно учить, потому что их нет.

– Посмотри на это все с другой стороны. Театр переживает нелегкие времена – он потерял сразу трех актеров. Будь я на месте Лили, то тоже бы считал твое появление чудом.

– Я боюсь не оправдать ее ожидания.

– Просто делай, что можешь. Это все, что от тебя требуется.

– А если я совсем ничего не могу? Такая, как я – все завалит.

– Сколько у тебя осталось времени на подготовку?

– Премьера уже на следующей неделе, в четверг.

Феликс замолчал, чтобы хорошо все обдумать и сказать самый верный ответ. Но Женя его опередила:

– Какая дура, черт возьми.

– Прости?

Девушка резко изменилась в лице. Наспех вытирая глаза ладонью, она засуетилась так, словно куда-то опаздывала.

– Нет, это ты меня прости.

– За что? – непонимающе посмотрел на девушку Флейман.

– Забудь, пожалуйста, все, что здесь произошло. Не знаю, что на меня нашло. Я-я, пожалуй, пойду.

Женя уж была готова встать и уйти, когда Феликс ухватил ее за рукав, чтобы сказать последнюю фразу. Он был уверен, что именно эти слова она хочет от него услышать:

– Я приду тебя поддержать.

– В смысле? Зачем? – искренне удивилась и широко раскрыла глаза Женя.

– Если ты будешь знать, что я в зале, то тебе уж наверняка не захочется ударить в грязь лицом.

Женя вопросительно посмотрела на Флеймана, пытаясь понять – то ли он серьезен, то ли шутит.

– Музей Эрнста Неизвестного. В шесть.

– Я буду.

– Глубоко сомневаюсь, Феликс. Прощай.

– До свидания, Женя.

Как только девушка встала и повернулась спиной к Феликсу, он вздохнул с облегчением, что все разрешилось само собой. В душе Флейман знал, что на спектакль он не придет. По крайней мере, так бы все и сложилось, если бы Женя не оставила на столе очки.

«Разве все это время она в них ходила? – не поверил своей памяти молодой человек. Любопытства ради он потянулся за ними, чтобы примерить. – Самое странное, что в них я вижу намного лучше».

VII. Портрет мертвого изнутри художника

За большим столом, кроме меня, сидит троица: отец, старуха и молодая девушка.

«Ну, слава Богу, значит, не…», – думаю я с радостью, но мысль обрывается. – Только не говорите, что я умер?

– Нет, ты не умер – раздается трио чужих голосов.

– Тогда, сон ли это?

– Да, это сон, – подтверждают они.

«Только бы не проснуться», – не успеваю заключить я в мыслях, как все погружается во мрак.

* * *

– Куда ты подевался?

Я стою в кромешной тьме зажатый между двумя дверьми. Железная холодит мне спину, а от деревянной невыносимо болят колени.

– Словно сквозь землю провалился.

Глаза стали привыкать ко мраку. Запрокинув голову, я стал тщательно рассматривать потолок. На первый взгляд он казался идеально ровным. На белой известке только единственный изъян бросался в глаза – в углу. В темноте его не разглядеть, но он очень напоминает вздутую вену.

– Где же ты?

Я сконцентрировал все свое внимание на вене. Расплывчатый образ медленно приобретал очертания, пока не собрался в гадкое насекомое с целой сотней тоненьких лапок. Замерев, оно якобы что-то выжидало.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза