Из Парижа в Бразилию по суше

«3 мая. Ставя эту дату, я задаю себе вопрос, действительно ли сегодня у нас 3 мая 1879 года. После того, как я совершенно неожиданно покинул форт Нулато, события разворачивались столь стремительно, и я постоянно оказывался в таких непредсказуемых ситуациях, что вполне мог запутаться в датах.

Но продолжим… Я пишу этот отчет исключительно для того, чтобы чем-то заполнить свое время, и хронология, по сути, не имеет для меня никакого значения. Позднее я с удовольствием перечту эти строки, если только непредвиденное приземление не прервет мои подвиги воздухоплавателя поневоле.

Не знаю, смеяться мне или плакать при воспоминании о том, что приключилось со мной за последние дни. Не знаю даже, стоит ли задумываться над своим трагическим положением или же просто-напросто наплевать на так называемую судьбу.

А может, свалить все на обстоятельства, на людей?.. Или же убедить себя, что все к лучшему в этом лучшем из миров?

Свалить на обстоятельства… Хорошенькое начало! Это было бы просто глупо.

Обвинить своих ближних?.. Ну, обвинений этих хватило бы мне надолго! Можно было бы начать с Жюльена, который уволок меня, будто тюк, на Северный вокзал, а кончить этим толстяком, хозяином Нулато, влезшим, словно упитанный бычок, в мою корзину, а затем без всякого предупреждения выпрыгнувшим из нее!.. Впрочем, справедливости ради мне следовало бы пожурить и самого себя со своим дурацким организмом, не переносящим ни малейшей качки… А заодно и попрекнуть покойного дядюшку, злосчастного, но оттого не менее дорогого мне родственника, сыгравшего со мной веселую шутку, сделав меня наследником всего своего состояния!

Нет… бранить ближних, а тем более себя, было бы слишком утомительно. И к тому же это расходится с моими принципами.

Путешествие в Бразилию между тем продолжается. И, определенно, мои способы передвижения не лишены оригинальности. Решительно, как я уже неоднократно повторял, в жизни всякое случается!

Странная вещь, несмотря на всю невероятность своего положения, я начинаю находить его вполне естественным. Этот факт весьма любопытен, как, впрочем, и тот, что многие впечатления и события, поначалу кажущиеся незабываемыми, мгновенно стираются из памяти.

«Определенно, мои способы передвижения не лишены оригинальности»

Например, сейчас мне кажется, что я всегда был диким гиперборейцем[114], жил в вонючих хижинах или в снежных норах, мчался на санях и питался такими малопригодными для еды продуктами, на которые и взглянуть-то тошно.

Париж утонул в густом тумане прошлого, и когда я вспоминаю, что еще восемь месяцев назад был супрефектом в префектуре Сены, то в голову мне невольно закрадывается мысль о том, что само слово «супрефект» никак не приложимо к человеку, болтающемуся в данный момент между небом и землей где-то там над Североамериканским континентом.

Восемь месяцев!.. Не могу без содрогания подсчитывать те бесконечные километры, что отделяют корзину моего шара от дома номер 11 по улице Дюрантен. А сколько еще километров предстоит мне преодолеть!.. Ведь на сегодняшний день я проделал не более половины всего пути.

Я даже думать боюсь, где, когда и как окончится мое путешествие. Да и к чему? Похоже, что за мной по пятам следует некий вздорный гений, поставивший себе целью разрушить все мои проекты, расстроить все мои планы.

Самое простое – это покориться своей участи: будь что будет! Лишь в одном у меня нет никаких сомнений: я все еще лечу на воздушном шаре и постепенно привыкаю к такому способу передвижения.

Где я нахожусь? Не знаю и знать не хочу. Мерно покачиваясь, я лечу уже более двадцати часов, и одураченные мною индейцы, вздумавшие обречь меня навечно на принудительные полеты, остались далеко позади.

Поднялся сильный ветер, и аэростат снова подхватило воздушное течение, пригнавшее меня из Нулато к атнам, хотя на пути его, словно гигантский экран, высился Аляскинский хребет. Ветер тогда дул с северо-запада и нес меня к Британской Колумбии. Если он сохранил это направление, все прекрасно, если нет – тем хуже для меня. Но в любом случае я буду лететь до полного сгорания топлива и, таким образом, куда-нибудь да доберусь.

Запасов еды хватит еще на сутки: больше мне просто не удалось унести. Так что положение мое не такое уж плохое. У меня есть литр воды, а кувшин с жиром еще дает немного тепла, достаточного для поддержания шара в воздухе.

Я ужасно устал, но надо продолжать путь независимо ни от чего. Главное, что воздушные течения уносят меня от северных широт.

Не имея причин избегать водной стихии, Жюльен и Алексей проследуют за мной кратчайшим путем через леса, равнины и реки. У меня нет оснований беспокоиться за них, ибо, предвидя, что, возможно, нам придется разлучиться, мы договорились останавливаться в населенных пунктах, расположенных вдоль телеграфной линии, протянувшейся по двадцатому меридиану от Новоархангельска[115] до Сан-Франциско. Так что рано или поздно мы встретимся.