Из песка и пепла

Ева со стиснутыми зубами вытащила из газеты сверток и затолкала его за ворот платья, стараясь не обращать внимания на липкий жар на коже. Тугой ремень не позволил бы документам свалиться к ногам. Затем в чистом порыве запахнула на Альдо полы пальто, чтобы даже в смерти не оставить друга нагим и униженным, поправила покосившиеся очки и встала, прикрывая рукой предательский бугорок на талии. После этого она двинулась прочь, слепо переставляя одну ногу за другой; но, хотя ритм шагов совпадал с метрономом времени, ни одна прошедшая секунда не несла облегчения.

* * *

Анджело ждал ее в церкви: расхаживал по длинному нефу со сложенными за спиной руками и опущенной головой. Ева чудовищно опаздывала. Должно быть, последние несколько часов он провел в тревоге, что с ней что-то случилось. С ней и правда что-то случилось. Анджело будто почувствовал ее присутствие: стоило ей переступить порог, как он вскинул голову, и лицо его мгновенно озарилось облегчением.

– Я пришла, – произнесла Ева чужим голосом. – Я принесла… провиант.

Этим словом они обозначали все подряд, в том числе то, что называть вслух не следовало. Сейчас в Риме могли подсматривать и подслушивать даже стены. «Провиант» был обтекаемым. «Документы» – нет. После этого Ева развернулась и сразу направилась к маленькой дверце, ведущей в подвальную комнату. Ей нужно было отмыться от крови Альдо. За спиной тут же послышались шаги Анджело. Она узнала бы их где угодно: гулкий, глухой, гулкий, глухой.

Мерный ритм воскресил в памяти Евы удаляющиеся шаги убийц Альдо, и ее снова затрясло. Она даже не смогла расстегнуть пальто – пальцы промахивались мимо пуговиц.

– Ева! Что случилось? Почему так долго? – Тревога в голосе Анджело переросла в панику.

Он потянулся к ней, но Ева отступила в сторону, не в состоянии сейчас выносить его взгляд. Сосредоточившись, она все-таки сумела высвободить из петли первую пуговицу. Затем вторую. Добравшись до пятой, она сунула руку в вырез платья, вытащила сверток с паспортами и бросила его Анджело. Он легко поймал документы на лету и положил их на маленький комод, даже не посмотрев. Ева невольно задумалась, испачканы ли теперь и его руки.

Лифчик прилипал к груди. Ева задыхалась, мелкими глотками втягивая ровно столько воздуха, чтобы не упасть. Стоило ей вдохнуть чуть глубже, как горло сразу наполнялось желчью.

– Я шла пешком. – Ответ так запоздал, что почти потерял смысл.

– Всю дорогу?

– Да. Всю дорогу.

– После комендантского часа! Тебя могли арестовать.

– Мне пришлось. Я боялась садиться в трамвай в крови.

– В крови? Ты ранена? Да боже, Ева, посмотри на меня!

Анджело схватил ее руки и развернул ладонями вверх. Взгляд Евы против воли опустился следом.

Крови было на удивление мало. Ева всю дорогу держала ладони в карманах, и теперь они, наверное, тоже были в пятнах. Она вырвала руки из хватки Анджело и наконец расстегнула пальто до конца.

– Madre di Dio!

А вот на желтом платье крови было на удивление много. Багровая влага пропитала тонкий хлопок между грудями и спускалась узким клином до самого пояса. Анджело вцепился в нее снова – на этот раз непримиримее. Сдернул ремень, разорвал платье от воротничка, так что пуговицы разлетелись по всей комнате, и лихорадочно зашарил по коже в поисках раны.

Ева не пыталась его остановить.

Бюстгальтер выглядел еще хуже платья, и Анджело, кое-как справившись с застежкой, отшвырнул его тоже. Пальцы закружили по ребрам и животу, пытаясь обнаружить источник крови. Сейчас лицо Анджело могло поспорить по белизне с трусиками Евы – единственным, что осталось на ней надето. Платье мятой лужей лежало вокруг ног, а она так и стояла столбом, лишь инстинктивно прикрывая грудь руками.

– Это не моя, – выдавила Ева наконец.

Взгляд Анджело тут же переметнулся от ее туловища к лицу. Руки застыли в воздухе.

– Это кровь Альдо. Он мертв.

– Нет, – простонал Анджело. – Господи, нет.

– Да, – оцепенело кивнула Ева.

– Расскажи мне все, – велел Анджело, увлекая ее к раковине.

Пока она пересказывала случившееся, спотыкаясь на каждой кошмарной подробности, он быстрыми и почтительными движениями отмывал ее кожу от крови.

– А потом я оставила его лежать посреди улицы. – Голос Евы надломился. Первый шок прошел, и теперь сквозь него начал просачиваться ужас.

– Нет. Не ты. Это они оставили его лежать посреди улицы.

– Я старалась не смотреть на кровь. У него было разворочено все горло. Кажется, пуля прошла навылет. – После этих слов Ева вздрогнула и, оттолкнув руки Анджело, бросилась мимо раковины к унитазу.

Он молча придерживал ей волосы, пока она снова и снова опорожняла желудок. Затем закутал в одеяло и на руках отнес на маленькую кровать. Какой-то очень отдаленной частью мозга Ева сознавала, что Анджело видел ее без одежды – что он сам снял с нее эту одежду, – и оплакивала еще один их первый раз, испорченный войной. А может быть, войной подаренный. Анджело принес ей стакан воды и заставил выпить. Ева с благодарностью подчинилась, хотя и вздрогнула, когда ледяная влага скользнула в пустой желудок.

– Дыши, Ева. Просто дыши.