Из песка и пепла

18 марта 1944 года

Признание: сегодня я встретилась со своими драконами. А теперь сижу в одиночестве в роскошном номере отеля, заполняю блокнот признаниями и гадаю, поразят ли в конце концов эти драконы меня или, что хуже, Анджело.

Размышления о драконах напомнили мне о четырнадцатом дне рождения. Папа тогда нанял семью циркачей – клоунов и цыган, – которые привели пони, показывали трюки и предсказывали будущее. Все это было ужасно захватывающе, особенно гадалка. Она была немногим старше нас – лет восемнадцать или девятнадцать – и довольно красивой: с высокой полной грудью, осиной талией и огромными золотыми кольцами в ушах. Я не могла отвести от нее глаз. Кажется, папу ее откровенный вид слегка встревожил, но это был лучший день рождения на свете, и одноклассники потом вспоминали его еще много месяцев.

У цыганки были карты Таро и большой стеклянный шар, в который она заглядывала, притворяясь, будто читает будущее. Я попросила ее предсказать и мою судьбу, но в последнюю секунду струхнула, убежала за Анджело и притащила его за собой в маленький полосатый шатер, чтобы он для успокоения держал меня за руку. В то время ему было шестнадцать, и он выглядел заметно взрослее других мальчиков. На вечеринку он согласился прийти только после долгих уговоров, но даже тогда держался в стороне и предпочитал наблюдать, есть торт и слушать, как папа с дядей Августо спорят о политике. Он больше не был ребенком, и меня не отпускало ощущение, будто я его понемногу теряю.

Цыганка рассмеялась, когда я попросила ее продолжать. Должно быть, я показалась ей очень маленькой и глупенькой. У нее были темные глаза и ярко-красные губы, и я по одному ее взгляду могла сказать, что она сочла Анджело весьма привлекательным. Она даже смотрела на него, а не на меня, когда переворачивала мои карты – не помню точно какие. Помню только, что собственная судьба не произвела на меня большого впечатления и в целом я осталась разочарованной. Но потом цыганка предложила разложить карты и для Анджело. Он потянул меня прочь – до предсказаний ему явно не было дела, – однако гадалка встала и силой усадила его на стул, с которого я только что поднялась. Я сжала руку Анджело, показывая, что это мой мальчик, но цыганка лишь презрительно вскинула брови.

Она сказала Анджело, что его полюбит прекрасная женщина, которая подарит ему множество сыновей, и я возразила, что он учится на священника. Тогда гадалка добавила, что он станет героем для множества людей, и я ответила, что для меня он уже герой. «Ты поразишь драконов», – торжественно предсказала цыганка, не обратив внимания на мои слова, и Анджело вдруг замер и стиснул мою руку.

«Ты поразишь драконов, но не раньше, чем они поразят тебя», – прошипела она. В ту же секунду Анджело вскочил со стула и потащил меня прочь из шатра.

Ева Росселли