Из-под пяты веков

Проигрышем. Шаман наказывал сыну:

– Проигрышу скажи так: «Твоё стадо растёт с тех пор, как ты перестал ездить в

Тельвиску. И стадо у тебя будет так велико, как море, если ты выполнишь все обычаи,

которые твой отец выполнял. Сын твой Степан нарушил старый обычай ненцев, и ты должен,

если хочешь, чтобы стадо твое умножалось, как умножаются куропатки, привезти сына на

суд ненецкого народа».

– Что буду делать, как сам он откажется ехать и откажется привезти Степана? – спросил

сын.

– Тогда зайди в чум к Василью Ивановичу. Василий Иванович хоть и не нашего рода,

хоть и ижемец он, а обычаи наши уважает. Василий Иванович скажет дочке своей, как

заставить Проигрыша привезти Степана на суд.

– Так... – сказал сын. – Ещё спрошу тебя: как быть, если Ваня-Вась не присоветует

Проигрышу ехать?

Апицын рассердился.

– Твоя голова – не голова, а надутый пузырь оленя, пустая голова. Ваня-Вась – умный

мужик. Ты тоже не будь дураком: начни с того, что ненцы его почитают за умного человека и

просят приехать быть судьей вместе с ними... Скажешь так – Ваня-Вась не может отказаться

от чести, если хочет жить в ладу со мной и другими хорошими людьми тундры.

Опасения сына Апицына, что Проигрыш откажется ехать, оказались напрасными.

Хариеста приказала мужу:

– Ты – шаман! Это помни. Выродка своего не защищай, коли почёта хочешь. Поезжай!..

И его повези. Как старики присудят, так пусть и будет. Гляди – как мы теперь живем! У тебя

было пятьдесят оленей, когда я в твой чум пришла. Я три года с тобой прожила и два парня

тебе принесла да пятьдесят оленей, чум новый. У самого у тебя стадо выросло. Почему?

Потому что сам ты умнее стал. Не пьешь, в карты не играешь. Шаманом опять же стал... Не

спорь со стариками – богатства ещё больше придёт к нам в руки.

И Проигрыш выполнил советы своей жены Хариесты Васильевны: приехал к шаману

Апицыну вместе со Степаном и с тестем своим Ваня-Васем.

Приехали и пармовцы во главе с учителем, но без председателя тундрового Совета,

чтобы не спугнуть шамана.

Апицын и Проигрыш, недавно перекочевавший из Большеземельской тундры в

Малоземельскую, не знали ещё в лицо всех бедняков, поэтому появление их на таком важном

собрании не вызвало у них подозрений.

Насторожился лишь Ваня-Вась, который знал, кажется, не только население всех тундр,

но и количество голов оленей у каждого ненца. Он сразу же дал понять шаману, с кем

придётся иметь дело.

– Вот и пармовцы все приехали.

Те предвидели возможность такого разоблачения, и один из них сказал:

– Мы не перестали быть ненцами от того, что кочуем вместе, артелью.

– Но-о-о!? – недоверчиво протянул Ваня-Вась.

А Апицын даже обрадовался:

– Хорошо, хорошо! То вовсе опять ладно: старое вкуснее покажется – от нового

откажетесь...

– А это кто с вами? – указал Ваня-Вась на учителя, обросшего бородой. – Видал я этого

человека где-то, а не могу припомнить, где.

– Совсем как наш учитель, – сказал Проигрыш. – Только у того лицо белое от жизни в

русском доме, да и бороды нет.

Павел Иванович сидел, потупив глаза, сдерживая улыбку. За него ответили приехавшие

вместе с ним:

– По весне пришел из Тиманской тундры.

– Чей будешь? – обратился Ваня-Вась прямо к учителю.

Молчать нельзя было, и тот назвал своего дальнего родственника, кочевавшего то ли в

Тиманской, то ли в Канинской тундре (толком он и сам не знал).

– Афанасия Трофимовича Вылки сын.

– Так, так, так!.. Знаю, знаю! – делает Ваня-Вась вид, что верит, а сам думает: «Учителев

голос. Поймаю голубчика».

– По-нашему говоришь? – спрашивает учителя с невинным видом.

Тот вовремя спохватился и вместо ответа спросил по-ненецки:

– Амгэ?.. (Что?)

– По-ижемски не говоришь, спрашиваю?

И опять повторил Павел Иванович:

– Амгэ?..

Ваня-Вась успокоился: учитель говорит по-ижемски и по-русски, а этот только по-

ненецки. Все-таки похож на учителя. Только зачем учитель в тундру поедет?.. Нет, не учитель

это. Проверить, однако, не мешает ещё раз. И Ваня-Вась начал расспрашивать про семью

Афанасия Вылки.

Пришлось учителю устраивать свадьбы, двух человек заставить умереть, «напустить»

сибирскую язву на стадо Вылки...

Выдумки от правды Ваня-Вась не мог отличить: нет у него верных улик, чтобы обвинить

собеседника во лжи. Но он всё ещё сомневается. Сомнения свои передаёт Апицыну и другим

старикам-многооленщикам:

– Не верю я этому ненцу. Голос у него совсем учителев... Знаю, вы народ умный,

опытный, а всё же тихонько дело ведите: худа, грехом, не вышло бы.

– Какое худо может быть? – беспечно отмахнулся Апицын. – Пусть он и учитель, да

нашего рода... Ненец он. Хороший ненец никогда не пойдет против того обычая, который из

веков передан нам стариками. Худым ненцем окажется учитель – тут много собралось

хороших ненцев: они заставят худого ненца выполнять хороший, справедливый обычай.

Ваня-Вась льстит Апицыну:

– В твоей голове больше умных мыслей, чем сёмги в Печоре-реке. А моя голова как