Из-под пяты веков

– Ничего... Палец – не глаз. Когда надо стрелять, выстрелю. Глаза сдали – тогда пропало

дело, а пальцы – что...

Не может всё ещё перебороть в себе Яшка робости перед белым медведем, но первая

встреча и особенно вторая, когда на чум напали медведи неожиданно, научили Яшку кое-

чему. Не теряй головы, имей исправную винтовку – и медведь не так уж опасен.

А Яшка с честью вышел из первых двух испытаний: хоть и дрожали у него руки, но

головы он не терял и заставлял свои руки делать то, что и нужно при встрече с медведем, –

стрелять.

Да, у Яшки на плечах голова, которая думает. А медведь, хоть у него тоже есть голова,

силен да глуп. Медведь побежал рвать чум, когда чум рвануло ветром. Медведь думал, что

чум – живой и самый опасный враг.

А что было бы, если бы не было ветра? Уцелели бы Ефим и Яшка? Да, глуп медведь, хоть

и силен. Медведь не умеет думать, хоть у него и есть голова. А Яшкина голова думает, и

поэтому Яшка не будет больше ждать нападения медведей, а сам пойдет на них.

– Завтра, дед, за медведями пойдём или сегодня?

– Как хочешь. Хочешь – завтра, хочешь – сегодня. Можно сегодня, можно и завтра.

– Сегодня поздно: за полдень.

– Ладно, завтра с утра поедем.

– А то сейчас я посмотрю съезжу, не видно ли где-нибудь медведя.

– Посмотри, как охота есть.

Забрал Яшка бинокль, запряг собак – и на гору.

На горе остался недолго: осмотрел горизонт и торопливо пал на сани. Стрелой слетели

собаки с горы к чуму. Юркнул Яшка в чум.

– Медведь, дед! Недалеко... один...

– На льдах? На берегу?

– На берегу. Сюда идёт: в нашу сторону.

– Пойдем встречать дорогого гостя! – пошутил дед.

Снова поднялись на гору. Ефим посмотрел в бинокль.

– Правду сказывал: в нашу сторону идёт. Теперь смотри, – начал показывать Ефим рукой,

– поедем вот этой ложбинкой. Как успеем раньше его к морю попасть, наш будет. Он, как

увидит нас, к морю пойдёт. Из воды нам его не достать. На суше он не уйдёт от нас. Ты

немного дальше к морю пройди, чтобы от моря дорогу ему отрезать, а я на него прямо пойду.

Как увидишь – в горы свернул, поворачивай от моря за ним. Да всё сбоку, сбоку норови его

объехать.

Возбужден Яшка предстоящей охотой до крайности. Возбуждение его передается и

собакам: с места дружно наваливаются они на лямки, волчьим скоком идут туда, куда

посылает их Яшка.

С минуту смотрел ещё Ефим в бинокль: запоминал места, по которым надо было ему

выехать в лоб медведю, а потом, как и Яшка, погнал собак.

Неторопливо переваливал медведь свое грузное тело с ноги на ногу. Временами

останавливался, принюхиваясь.

Одно мгновение оторопело посмотрел на появившихся из-за пригорка собак и круто

повернул к морю. Сделал с десяток прыжков, опять увидел собак и человека, с лаем, с гиком

несущихся ему навстречу. Пришлось медведю уходить к горам. Неуклюже прыгает он,

переваливает грузное тело. А собаки с каждой минутой всё ближе наседают.

Боится медведь, что вот-вот ухватят собаки его за ляжки, и круто оборачивается к своим

врагам. Встает на задние лапы и издает оглушительный рев.

Для собак этот рев хуже удара хореем: на всем скаку останавливаются они, жалобно

скулят, оглядываются на своих хозяев.

Медведь, рыча, оскалив пасть, идет в наступление.

Охотникам это и нужно. Они соскакивают с санок, становятся на колено. Секунда-две – и

гремит выстрел...

Первым выстрелил Яшка. И не успел он определить результат выстрела, как медведь уже

сделал огромнейший прыжок в его сторону.

Бахнул второй выстрел – Ефима.

Медведь провел правой лапой по своей морде, как будто умылся, и пошёл на Ефима.

Не успел тот вложить новый патрон в патронник, как медведь был уже около него и,

перед тем как раскроить ему когтистой лапой череп, встал на задние лапы.

Копошатся ещё Ефимовы руки около затвора винтовки, а ноги уж сами собой

подогнулись.

И сел старик на снег, голову в плечи втянул. В голове мелькнуло молнией слово:

«Смерть...»

Как сквозь сон, слышал ещё Ефим, как что-то где-то треснуло.

Потом почувствовал, что огромная тяжесть придавила его голову и плечи к земле.

А еще через мгновение ощутил острую боль в затылке. Подумал про боль: «Голову мою

медведь оторвал, надо быть...»

Больше ничего не было.

Началось что-то новое, непонятное Ефиму. Сначала он ясно услышал голос внука Яшки.

Потом увидел его. И не поверил, что слышит и видит.

А Яшка плакал. И всё повторял три слова:

– Дед, ты живой?.. Дед, ты живой?..

Долго смотрел Ефим на внука, а потом неожиданно для себя и очень спокойно сказал:

– Живой.

– Встать можешь?

– Не знаю.

Яшка потянул его за руку. Он начал поднимать голову от земли и опять почувствовал

боль в затылке.

Все же сел. Голова кружилась. Сказал Яшке про свой затылок:

– Посмотри тут: болит.

– Кровь, – сказал Яшка, взглянув на затылок.

– Кровь?.. Тогда правда: я умер.

У Яшки слёзы ручьём:

– Нет, дед, живой ты.

– Мне медведь голову оторвал.

– Говорю, живой ты. А медведя я убил.

– Где?

– Медведь – вот. Рядом с тобой лежит. Он стал падать и тебя лапой задел.

Очнулся Ефим. Правда: медведь лежит рядом с ним. И с ним разговаривает живой внук