Из-под пяты веков

Яшка. Он, Ефим, выходит, тоже живой.

Попробовал на ноги встать – не слушают ноги.

Яшка помог. Спрашивает:

– Можешь на санях сидеть?

– Могу, как быть.

– Поедем в чум: голову перевязать тебе надо.

– Медведь как? Обснимать надо.

– После съездим. Поедем в чум.

– Какое дело вышло! На веку такое со мной не бывало!

– Поедем!

Помог Яшка усесться деду на санки. Сам сел на свои, вперёд поехал.

В чуме заставил Ефима снять малицу. Осмотрел затылок его.

– Маленькая рана. Кожу когтями поцарапал только. Это когда падал. Я ему в ухо стрелял,

как он встал перед тобой. Потом еще раз стрелял в ухо, когда уже к тебе подбежал.

– Не слыхал я выстрелов. Испугался, вишь ты.

Яшка разыскал бинт и кусок ваты, полученные в школе от фельдшера, и обвязал деду

голову.

– Лучше теперь?

– Маленько, как быть, получше. Кровь хоть не бежит.

– Что было бы, как бы один ты на этого медведя пошёл?

– Задрал бы медведь, что боле! Да и руки подвели.

Яшка взглянул на его руки: кожа с пальцев слезала. Посоветовал:

– Завяжи. Может, лучше будет.

Бинта не было. Но было у обоих по запасной рубашке.

– Рубаху изрежу!

– Зачем?

– Пальцы чтобы завязать тебе.

– Режь.

Сговорчив Ефим, как послушный ребенок. И Яшка сразу почувствовал себя хозяином.

Уверенно заговорил, угощая деда горячим чаем:

– Худо одному промышлять.

– Худо! – поддакнул Ефим.

– Вдвоём лучше!

– Как не лучше!

– В артели ещё лучше!

Ефим промолчал.

– В артель надо идти. Артели никакой зверь не опасен. Пойдем в артель?

– Не знаю.

– Я пойду!

– Я куда же один? Я – с тобой.

– Вот и ладно. В какую артель пойдём?

– Подумать вперед надо.

– Подумаем.

Чай подбодрил немного Ефима. Он настоял, чтобы съездить снять с медведя шкуру. А

ночью он начал бредить. У него был жар.

Яшка не спал всю ночь. Часто давал Ефиму пить.

Утром заснул старик и спал долго и крепко. Проснулся весёлый.

– Пойдём ещё на медведя? – шутливо спросил у Яшки.

Яшка серьезно сказал:

– Пойдём на радиостанцию. Тебе надо руки лечить и голову. Там есть фельдшер.

Станция здесь близко?

– Близко. Ближе Крестовой.

– Пойдем на станцию.

Опустил Ефим голову на грудь и долго сидел так, думал какую-то тяжелую думу. Потом

сказал покорно:

– Ты – хозяин. Надо идти – пойдём. Не надо – не пойдём.

– Пойдём!

В МОРЖЕБОЙНОЙ АРТЕЛИ

С радиостанции Яшка и Ефим поехали на соборку, в Белушью.

Ефим вылечил свои обмороженные руки и рану от медвежьей оплеухи и теперь жалел,

что дал Яшке слово пойти в артель. Прямо об этом сказать, однако, не хотел: стыдно было.

И в артель идти тоже не хотелось. Осторожно начал выспрашивать у Яшки:

– Что думаешь в артели делать?

– Промышлять.

– Так... Всем вместе промышлять – то ладно: легче, когда все вместе. А как паи

раскладывать? Кто паи будет раскладывать? Русаки?

– Не знаю! Вместе промышлять – вместе, наверно, и пай раскладывать будем.

– Не обсчитают русаки?

– Я хорошо научился считать.

– Так... Все будем считать. Один день будем промышлять, другой день будем считать.

Какой промысел возьмём?

– Зачем каждый день считать? Считать – скоро! Всю зиму можно промышлять – в три

дня сосчитать.

– Н-но?.. То русаки – мастера считать, а мы не привыкли считать...

– Я научился в школе считать. Буду с ними вместе считать – не обсчитают.

– И не обманут?

– Как обманут, как я вместе с ними буду считать?

– Так... Еще скажу: не все промышленники – ровня. Один хороший промышленник,

другой – вовсе никуда. Как тут?

Яшка подумал.

– У учителя спросим, – сказал деду.

На этом разговор об артели оборвался. Но в Белушьей Ефим выпил стаканчик водки и

расхрабрился.

– Не пойду в артель! – заявил он Яшке. – Пока сила есть да глаза видят, не пойду.

Яшка сказал:

– Ты пьян. Проспись, тогда говорить будешь.

Ефим проспался. И повторил то, что сказал накануне:

– Не пойду в артель!

Первого мая Яшка рано разбудил Ефима.

– В школу пойдём, дед.

– Зачем? Учиться я остарел, а на учителей твоих смотреть не хочу.

– Ты на школу посмотри.

– Каждый день вижу. Каждый день мимо хожу.

– Да в комнаты зайди. Ты никогда не был. А сегодня в школе красиво.

– Н-но?! Зачем по те годы не звал?

– Ты не был в Белушьей, когда в школе праздники были. На соборках тоже не был два

года. Школа теперь не такая, как в первый год была: лучше, красивее.

– Что красиво?

– Всё! Пойдём – увидишь.

– А в артель твой учитель не запишет меня?

– Нет. Насилу никого в артель не записывают.

– Но-о? Пойдём.

Стены в школе пестрели от рисунков, флагов, плакатов. Школьники возбужденно

перебегали из одной комнаты в другую. У некоторых на шее были пионерские галстуки.

– Зачем не все носят красный плат на шее? – спросил Ефим.

Яшка объяснил:

– Это не плат. Галстук называется. Носят те, кто в пионеры записался. Другим нельзя

галстуков носить.

Не понял ничего Ефим, но о пионерах не стал расспрашивать. А Яшка начал показывать

деду рисунки и плакаты на стенах. И в рисунках да в плакатах Ефим понял больше, чем о

пионерах. Особенно удивил его один плакат, написанный на белой бумаге красными буквами:

«Да здравствует Первое мая – праздник трудящихся».

– Мы с тобой – трудящиеся? – спросил у Яшки.