Из сборника "Рассказы о путешествиях"

Вроде бы все сходилось, только одна проблема оставалась открытой: что скажут дети? Ну, Рафи уже взрослый мальчик, с которым можно серьезно поговорить. Он понимает, что его папочку и мамочку пригласил король Швейцарии, и что королю не полагается отвечать отказом, иначе он разозлится. Так что тут все должно быть в порядке. Но как нам быть с Амиром? Ему всего два с половиной года, а в таком возрасте, как известно, дети наиболее активно атакуют родителей. Нам известны случаи, когда безответственные родители, уезжая в отпуск, оставляли своего ребенка одного на две недели, и несчастный червяк получал от этого множество комплексов, которые впоследствии приводили к полному отказу от уроков географии. Одна маленькая девочка из Нетании даже стала на этой почве левшой.

Я обсудил эту проблему за обедом со своей женой, самой лучшей из всех жен. Но как только мы использовали первое французское слово, на чело нашего младшего сына легла печать неописуемой, душераздирающей тоски. Он смотрел на нас своими большими глазами и спрашивал слабеньким голоском: "Засем? Засем?".

Ребенок стал уже кое-что понимать, в этом нет никаких сомнений. Ребенок достиг чувства самосохранения. Он так вешался на нас, наш маленький Амир, вот что он делал. Короткого немого взгляда было достаточно, чтобы мы немедленно отказались от плана зарубежной поездки. Стран на свете много, а Амир один. Мы не едем, и все тут. Почему, спросите? А как смог бы нам понравиться Париж, если для этого нам пришлось бы забыть о том, что Амир сидит где-то один в доме и пытается писать левой рукой.

Детей заводят не для удовольствия, как цветы или зебру. Иметь детей — это профессия, святой долг, смысл жизни. Если вы не можете принести своим детям жертвы, так лучше оставить все, как есть, и уехать в путешествие. Это и был как раз наш случай. Ведь мы так радовались предстоящей поездке, она была нужна нам физически и духовно, и нас бы очень расстроило, если бы пришлось от нее отказаться. Очень уж нам хотелось съездить за границу. Но что же нам поделать с Амиром, этим печальным, большеглазым Амиром? Мы посоветовались с г-жой Голдой Арье, нашей соседкой. Ее муж служит пилотом транспортной авиации и они дважды в год получают бесплатные билеты на самолет. Если мы правильно поняли, они доводят до своих детей эту новость постепенно, описывая им красоту заморских стран, куда они собираются лететь, и всегда возвращаются домой со множеством фотографий. Таким образом, ребенок разделяет радость родителей, что вполне сродни ощущению, как если бы он сам пережил это путешествие. Чуточку осмотрительности и понимания, и больше ничего не надо. Если бы сотню лет назад детям г-жи Голды Арье кто-нибудь сказал, что мамочка полетит в Америку, они впали бы в истерические судороги или стали бы карманными воришками. Сегодня же, благодаря успехам психоанализа и международного авиатранспорта, они спокойно примиряются с неизбежностью.

Мы решили обсудить это вместе с Амиром. Нам хотелось бы открыто поговорить с ним, как мужчина с мужчиной.

— Ты знаешь, Амирчик, — начала моя жена, — есть такие высокие горы в…

— Не уезжайте! — пронзительно вскричал Амир. — Мамочка-папочка, не уезжайте! Не блосайте Амила одного! Не надо никаких гол! Не надо ехать!

Слезы ручьем текли по его нежным щечкам, его вздрагивающее от страха тельце прижималось к моим коленям.

— Мы не уедем! — почти одновременно вырвалось у нас, спокойно, утешающе, окончательно. Все красоты Швейцарии и Италии, вместе взятые, не стоили даже самой маленькой слезинки из наших любимых голубых глазок. Его улыбка значила для нас больше, чем все альпийские луга. Мы остаемся дома.

Когда ребенок станет немного постарше, годам к шестнадцати или двадцати, можно будет вернуться к этой теме. На том проблема казалась решенной. К сожалению, возникла непредвиденная сложность: уже на следующей неделе мы снова решили ехать, несмотря ни на что. Конечно, мы любили нашего сына Амира, мы любили его больше всего на свете, но и зарубежные поездки мы тоже сильно любили. Мы же не должны отказывать себе в малом из-за чьей-нибудь малейшей неприязни.

Среди наших знакомых оказалась одна высокообразованная специалистка по детской психологии. К ней-то мы и обратились, изложив по очереди нашу деликатную ситуацию.

— Вы сделали крупную ошибку, — услышали мы в ответ. — Нельзя лгать ребенку, поскольку это наносит ему глубокую душевную травму. Вам следовало бы ему сказать правду. И ни в коем случае не пакуйте в тайне чемоданы. Наоборот, дайте малышу это видеть. Он не должен чувствовать, что вы хотите от него сбежать…

Придя домой, мы достали с чердака оба своих больших чемодана, открыли их и позвали Амира из его комнаты.

— Амир, — сказал я напрямки ясным, строгим голосом. — Мамочка и папочка…

— Не уезжайте! — закричал Амир. — Амил любит мамочку и папочку! Амил не останется без папочки и мамочки! Не уезжайте!