Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

«Лучше? Посмотри сюда. Еще немного, и мне бы было совсем хорошо».

Он безжалостно рванул на себе рубашку. Обнажил перебинтованный бок.

«Если бы не та канава и речка, и то, что твой милый брат боится холодной воды, мне бы был конец».

«Ты преувеличиваешь. Он добрый человек. И это он привез меня к тебе в больницу».

«Да? А ты не задумывалась зачем? Чтобы я молчал!».

«Если он так плох, ему проще было бы…», — тут она споткнулась.

«Убить меня? — настал его черед атаковать. — Не выйдет. Тем вечером перед тем, как наглотаться собственной крови, я принял меры предосторожности. У меня была маленькая, но гарантия».

«Ты шантажировал родного дядю, моего брата?» — она была в ужасе.

«О чем ты? Я просто украл у него деньги».

«Сын! Разве мы с отцом этому учили тебя? Это большой грех».

«Не больший, чем то, чем я занимаюсь всю жизнь».

Она замолчала, сдавшись, опустив голову на руки, словно не желая видеть мира вокруг.

«Ты знаешь, что я прав, поэтому тебе больно».

«Зачем ты делаешь это, сынок?».

«Боль — это хорошо. Она говорит, что ты живешь, — он подошел ближе, буквально навис у нее перед лицом. — Открой глаза. Боль — это замечательно. Так что бросай пить свои транквилизаторы, и живи, как я. Посмотри, я же живу».

«Отпусти меня, мне больно».

Гарди было стыдно вспоминать эту сцену. Он не должен был позволять себе так срываться. В конце концов, не ее вина, что мать была слабым человеком. Нельзя требовать от людей большего, чем они могут.

«Не ее? Тогда чья же?».

Бессмысленный спор. Прошлое, которое следовало забыть, и которое раз за разом приводило его к ощущению тупика.

«Тебе еще можно доверять? — спросил его на днях Атон. — Ты еще с нами?».

«Конечно. Вы же видите. Куда мне идти?».

А на самом деле он уже все решил. Он вспомнил, как в тот злополучный вечер пришел домой и снял кольцо, подаренное ему матерью на день рождения.

«Его носил твой дед, и прадед. Теперь будешь носить ты».

Интересно, сколько еще вещей передавалось у них в семье по наследству. Честно говоря, он устал от этих семейных историй. И все же пошел к ней, разыграл эту сцену «несчастной жертвы с племянником», зная, почти наверняка концовку, просчитывая результат. Зачем? Закончить игру. Получить выигрыш.

В тот день он в который раз увидел разочарование в глазах матери. Разочарование и страх, и огорчение, что он не понимает то, что следовало понять. Принять, как неизбежное. Этого ему было довольно. Он словно наслаждался тем, что раз за разом вступал с ней в противоречие, выигрывал битву по моральным очкам и терпел сокрушительное поражение в самой глубине сердца, там, куда не решался заглядывать, не ощетинясь как следует, не накопив злости, не вооружившись лицемерным превосходством над воображаемым противником, потому что с настоящим бороться не было сил…

Даже сейчас, когда он вырос, и стал совсем другим человеком, он не мог победить ее. Выгребная яма — такой была вся его жизнь. В такую вот кучу мусора он превратил ее сам, не имея мужества посмотреть правде в глаза. Крыса. Он был всего лишь одной из крыс. Не самой сильной, но достаточно шустрой, чтобы выжить.

Он закурил, и задумчиво посмотрел вслед Рэю.

«С этого парня станет попробовать совершить какое-то геройство напоследок», — прошептал внутренний голос.

«Его проблемы».