Из сумрака веков

— Я? — она наигранно распахнула глаза. — Что ты, я — ее мать! Причинить вред не могу. Я ее отпустила. Даже больше, сделала самое трудное, почти невыполнимое — исполнила желание, проведя в лабиринт. Так сказать, помогла в поиске листа из книги. От Кати теперь зависит самая малость — бродить по темным коридорам, отбиваясь от чудовищ и найти заветную страницу.

— А Дориан?

— Там же! Это было одно из условий, выдвинутых Лилит. У нее оказалась схожая проблема с моей — мужчина не тот рядом. Как я ее понимаю! — наигранно сочувствовала она. — У меня взыграла женская солидарность, как не помочь горю? Поэтому, не волнуйся, Мареш тоже в лабиринте, правда, в другой стороне. Но ничего, главное я знаю, что дочка не одна! Греет, знаешь ли, душу, а то ведь она — молодая, беспечная, как бы опять чего не случилось?!

— Сомневаюсь, что у тебя и Кати одна кровь!

— Да? Хм… я то же постоянно терзаюсь сомнениями. Думаешь, мне ее подменили в родильном доме? Возможно… Это бы многое объяснило. С другой стороны, уж очень она на отца похожа. Те же глаза, нос, худоба.

— Я сочувствую Кате. С матерью не повезло…

Лицо вновь опалило — тонкая рука Светланы вжикнула по щеке и там защипало:

— Меня жалеть надо, идиот! Убить тебя мало.

— Убить? Моя смерть Ламию, слабо сказать, взбесит и разъярит. Вы не боитесь мести? — выдавил он и сплюнул. Светлана вновь замахнулась — ладонь, прорезала воздух и звонко ударила по лицу:

— Нет! Она не знает о том, что вы здесь. А мы все будем немы как рыбы. Никто из посвященных и слова не скажет. Нам это выгодно!

— Ты обещала раскрыть тайну, — Варгр кивнул Бурусовой — она со скучающим видом ковырялась с ногтями. Татьяна подняла глаза и воздела их к потолку:

— И это наш долгожданный бог? Пес, ты тупой, как пень! Ну, раз уж обещала, окей! Но расскажу не я. Бримир! И это последнее, что ты узнаешь! Смерть, она такая, — философски поучала она, — поджидает на каждом шагу. Ей плевать кто ты: насекомое, человек или бог. Зазеваешься — утащит в небытие! — Дверь заскрежетала и Бурусова умолкла. В подземелье вошел Шарк, следом, сладко улыбаясь, вплыла Лилит и остановилась позади него.

Глава 30. Лабиринт

Катя пробираясь по витиеватым коридорам, попадала из зала в зал. Дверь, еще одна… еще… Темные комнаты сменялись, но они как две капли воды походили друг на друга. С полной уверенностью и не скажешь, был тут или нет. Помечать пройденный путь нечем — двигаешься интуитивно. Если учесть, что последнее время не отдыхала, то ничего путного ждать не приходилось. Единственное, за неимением лучшего довольствовалась и этим.

Плечо подергивало, кости срастались — рука все еще свисала плетью. Рассеченная губа припухла, но кровь уже остановилась. Больше волновала не телесная боль, а душевная: в голове никак не укладывалось — мать — ламия! И что хуже — все, что таилось у нее внутри, вырвалось наружу. Она не была плохой, но… «Что у пьяного на языке, то у трезвого в уме!» Это поговорка приемлема и для обращенных.

Отец жив! Он вновь трудился в лабораториях. Как пить дать, работал над формулами королевы. Ваик ушел, уничтожив, по его словам, что успел. Ламия нуждалась в других гениях, и папа ей подошел, как нельзя лучше. Почему раньше не догадалась? Какой же была эгоистичной дурой! Все сводила к себе любимой и такой уникальной. Охотятся за ней, убивают из-за нее, нужна она! Черт!

Но сейчас думать об этом глупо, да и поздно уже. Нужно найти страницу.

Катя остановилась посреди очередной комнаты. Каменные стены давили массивностью и серостью. Потолки низкие, полы неровные. Влага и сырость вызывали озноб.

Куда дальше? В темноте поблескивали четыре двери. Опять идти: была, не была? Однозначно! Дориан сказал:

— Только три хода ведут к главным тайникам. В котором из них окажется страница, неизвестно. Но если даже отбросить чудовищ, постарающихся убить, нужно суметь не запутаться — найти верную ветвь и двигаться по ней безошибочно!

Здесь одного везения мало, но выбора нет. И так фортануло — не пришлось с боем пробиваться в подземелье. Дориан все же молодец, просчитал Шарка наперед. План сработал на все сто — ламии сами закинули в лабиринт.

— Да, Бримир верен королеве как никто, — Мареш покачал головой, и хищная улыбка скользнула по его лицу: — Но он так привык повелевать, что предпримет что угодно, лишь бы остаться на нагретом месте полубога! Мы с Шарком дружили долгое время. Играли в шахматы годами, хотя последняя партия длилась уже почти второе столетие! Счет по матчам равный и сейчас разыгрывался финальный! Бримир — тонкий и расчетливый ум. Каждая партия с ним — шедевр. Он не сдастся без боя. Коварные ходы — его козырь.

Что ж, игра гроссмейстеров началась! И пока Дориан вел…

* * *