Из сумрака веков

Катя свернула к боковой двери и, открыв ее, ступила в коридор — под ногами захрустело, в нос ударил спертый дух мертвечины. Мороз пробежал по коже: пол усеян человеческими останками. Присев, сжала пару продолговатых заостренных костей: взгляд цепко прогуливался по комнате. Истошный писк нарушил тишину, и ближайшая дверь слетела с петель — навстречу выскочил ламия. Одежда подранная, волосы всколочены, глаза сверкали безумным огнем. Он бросился, размахивая руками как мельницами, когти словно шинковочные ножи — Катя увернулась и, прыгнув следом, вогнала в его спину «колья». Ламия воткнулся в стену и вспыхнул синеватым свечением.

Сердце отбивало бешеный ритм. Подхватив еще костей, Катя помчалась дальше. Дверь, еще одна. Комнаты все зловоннее и наполненней останками. Матерь божья! Сколько же здесь погибло людей? От ужаса стыла кровь, душа замирала — паника подкатывала сильнее. Нескончаемые груды, источающие убийственный смрад. Желудок бунтовал, головокружение мешало сосредоточиться, ноги все чаще запинались, проваливались в чавкающую кашу гниющих тел.

Сколько бежала — неизвестно, но холод уже поселиля в душе. Нет конца и края, но ведь должен же быть выход… Казалось, что петляла — выскакивала в очередной комнате, оглядывалась. Вроде знакомая. Руки опускались, но сцепив зубы Катя продолжала путь.

Распахнула дверь и едва увернулась от ламии. Падая, вскрикнула: в плече вспыхнула боль, будто ошпарило кипятком. Упырь зашипел — в темноте сверкнули белесые клыки, он метнулся вновь. Катя кувыркнулась через голову и впечаталась в стену — затылок гулко стукнулся о камни, в ушах повис звон. Шею сдавило стальной хваткой цепких пальцев, оскаленная морда приближалась. Пульсирующая кровь будто задавала такт. Катя вонзила кости в бока упырю. Он взвыл, и она его пнула в живот. Отлетая, ламия самовозгорелся, на секунду осветив на удивление полупустую комнату. Дыхание вырывалось с хрипами, в груди тяжесть — Катя на ватных ногах побрела дальше.

Вонь усмирялась, на сердце неспокойно. Через несколько комнат, наткнулась на огромную. С большими каменными выступами — перегородками. Катя ступила за них: приглушенный мигающий неоновый свет лился с легким гудением. Запах, как в сухой сауне — влаги нуль. Длинные ряды стеллажей, от стены до стены, заставленые книгами и папками. Между стойками узкие походы. Как старые архивы ГКБ. Странно, ведь Ламия богатая, могла бы модифицировать библиотеку. Да и вообще, электронная, куда проще. Посередине зала стеклянный шкаф-витрина — внутри поблескивал маленький продолговатый предмет. Вспышка радости сменилась опустошением — ключ.

Катя обвела взглядом библиотеку, даже нечем разбить стекло. Разбежалась и, ухватившись за ближайшую вертикальную стойку, крутанулась. Пнула с размаха по витрине — звон наполнил помещение и утих, потонув в глубине. Катя спрыгнула на пол — его усеял скол. Он весело похрустывал под ногами. Подняв ключ, покрутила: простой, золотистый, с округлой, как монетка головкой для пальцев и заостренным кончиком, с резьбой. От чего? Выбросить? Нет, если ключ в лабиринте, значит важен! Взять, потом найдется, что им открыть!

Дориан рассказал о секретных ходах. Из каждого большого зала-библиотеки есть еще выход, правда, где он — неизвестно. Правильнее покопаться здесь. Лучше потратить время и перевернуть библиотеку, чем бродить по коридорам и одинаковым комнатам. Глупо, да и как в них отыскать ход в другую ветвь? Удача, что дошла до этого зала!

Катя прохаживалась вдоль рядов с архивами. Взяла ближайшую папку и пролистнула, открыв наобум: «Тысяча четыреста четверый год». Родился Жиль де Рэ. Будущий сподвижник Жанны д’Арк. Умерщвление более двух сотен детей. Отлучен от церкви и приговорен к повешению в тысяча четыреста сороковом году.

Катя отложила папку и взяла другую, листанула несколько листов. Влад III Басараб, также известный как Влад Це́пеш[17]. Родился в ноябре четыреста тридцать первом году в Сигишоаре, маленьком городке в Трансильвании. Сын валашского воеводы Влада II по прозвищу Дракул. Прозвище «Це́пеш» — «кол», получил за жестокость в расправе с врагами и подданными, которых сажал на кол. Умер в тясяча четыреста семьдесят шестом году.

Жутое ощущение морозными колючками расползалось по телу.

Катя откинула папку, вытащила следующую. Вновь пролистнула несколько страниц. Елизавета или Эржебет Батори из Эчеда[18] — венгерская графиня, племянница Стефана Батория, появилась на свет в тысяча пятьсот шестидесятом году. Жена Ференца Надашдя. В Чахтицком замке в словацких Малых Карпатах, родила пятерых детей и умертвила более шестиста человек. Ушла из жизни в тысяча шестьсот четырнадцатом.

Папка выпала из пальцев — Катя всматривалась в длинные ряды с милионами таких же документов. Прохаживаясь вдоль — хватала попавшуюся и распахивала: Дарья Николаевна Салтыкова [19]. Убила более ста сорока человек…