Из света во тьму

– Это оружие, его для того и создали. Его предназначение – убивать. – Харакаш смотрел на меня почти с сожалением. – Нравится тебе это или нет, но придется им сражаться. Если он действительно обладает какими-то чувствами, то стоит попробовать с ним договориться.

Я лишь в бессильном отчаянии всплеснула руками.

– Я ничем не могу помочь, как бы ни хотел. Это оружие – символ защитника веры, от него нельзя так просто отказаться. Может быть, в Алой крепости тебе подскажут что-то насчет клинка, но я тут бессилен – мне никогда не встречались и уж тем более не попадались в руки такие вещи. – Харакаш задумчиво пожевал губу и качнул головой, словно бы подтверждая свое бессилие. – Единственное, что могу сказать, так это то, что вряд ли это оружие опасно для тебя. Скорее наоборот, потому и стоит научиться им пользоваться во всех смыслах.

– Я поняла… – Я опустила голову и раздосадованно ковырнула носком сабатона утоптанный снег, мне оставалось лишь признать наличие рационального зерна в словах наставника.

Все же меч – всего лишь орудие, все зависит от моих рук. Хотелось бы еще самой в это верить…

Армия строилась в колонну, повозки выкатывались на дорогу. Альвин подвел к нам коней и подставил сцепленные в замок ладони, помогая мне сесть в седло.

Короткие лающие команды сопровождали движение войска. Мы приступили к последнему маршу перед прибытием в Алую крепость.

Глава 10 О налаживании контактов и возвращении домой

Что бы там ни говорил Харакаш о необходимости договориться с собственным оружием, мне все равно было не по себе. Хотя бы от мыслей о том, что пробудило это подобие эмпатических способностей у божественного оружия. Да и не было у меня опыта уговоров различных магических артефактов, а уж если учесть, кто именно приложил свою божественную ручку к его созданию…

В очередной раз я убрала пальцы, зависшие в воздухе, от рукояти меча, так его и не коснувшись. Едущий по правую руку от меня Харакаш лишь вздохнул и вернулся к беседе с графом об особенностях морской рыбалки. Как оказалось, Бернард был большим любителем порыбачить, а мастер меча по воле судьбы многое мог про это рассказать. Впрочем, сейчас все сводилось к эпичной истории про то, как тогда еще юный островитянин со своими товарищами оказался в лодке, лодка оказалась снабжена гарпуном, а гарпун оказался в спине какой-то дюже живучей твари, что таскала их за собой едва ли не несколько дней, невзирая на собственные раны.

Вздохнув, я подвинула перекинутый через седло клинок и покосилась в другую сторону, туда, где ехал Альвин.

Мой телохранитель имел столь озадаченное и сосредоточенное лицо, что я решила не отвлекать его бесполезной болтовней – о чем бы тот сейчас ни думал, это явно было важно и требовало какого-то серьезного умственного напряжения. А мне же… Мне просто хотелось оттягивать процесс «общения» с собственным оружием так долго, насколько это возможно. Проще говоря – я боялась меча до дрожи в коленях, но другое оружие мне было по статусу не положено.

Еще раз стрельнув взглядом в обе стороны, я убедилась, что до меня никому дела нет, и, глубоко вдохнув, положила ладонь на рукоять клинка.

Как и в прошлый раз, в начале никаких изменений не произошло. Возможно, это было связано с тем, что рука была в перчатке. Конечно, в прошлый раз это не помешало божественному оружию послать мне целую гамму чувств касательно «казни», но там и ситуация была…

Отголосок от оружия пришел внезапно, так, что я едва сумела сдержаться и не отдернуть ладонь, испытывая глупое отвращение к мечу. Харакаш был прав – это оружие, и оно создано для убийства, так что ожидать от него миролюбия и бабочек весьма странно. Оно закономерно откликается на то, для чего было создано, – на убийства.

Сосредоточившись, я снова обратилась к мечу, пытаясь уловить идущие от него эмоции, но воспоминаний об убийстве комтура, очевидно, надолго не хватило. Скрипнув зубами и мысленно перебрав более-менее цензурные эпитеты, я задумалась – каждый раз вызывать в памяти события прошедшей «милости» – так у меня крыша поедет раньше, чем я до своего ненавистного жениха добе…

Оп! Я почувствовала легкую дрожь под рукой и постаралась зафиксироваться на мысли об Аримане, но закономерно перешла на свои воспоминания о драконьей морде во снах, а потом – о гигантской змее и женщине-змеюке. Дрожь под ладонью не утихала, меч посылал мне настойчивый сигнал «к действию», его лихорадило, будоражило, и он рвался в бой!

Еще пару мгновений подержав эти воспоминания в голове, я осторожно убрала ладонь и выдохнула. По спине градом катился пот, рубахи под стеглом липли к телу, а дыхание было таким, словно я только что пробежала в доспехах стометровку. Почему-то «общение» с мечом давалось тяжело не только в эмоциональном плане, но и в физическом.