Из тьмы

“Может быть”. Саффа звучала неубедительно. Она встала на ноги и вернулась на кухню. Когда она вернулась, в руке у нее была еще одна кружка. Она поставила это на маленький столик перед диваном, сказав: “После этого мне самой не помешало бы немного спиртного. Хочешь еще, пока я еще не сплю?”

“Пожалуйста”, - сказал Бембо. “Если я выпью достаточно, может быть, я забуду на некоторое время”. Он в это не верил. Он не забудет, пока его не положат на погребальный костер. Но его воспоминания могли бы, по крайней мере, стать немного размытыми по краям.

Саффа глотнула спиртного, прежде чем сказать: “Когда я слышу о подобных вещах, мне становится стыдно за то, что я альгарвейец”.

“Делать такие вещи...” Но голос Бембо затих. “Это было лучше, чем идти дальше на запад и сражаться с ункерлантцами”.

Только после того, как он заговорил, он вспомнил, что случилось с парнем, который произвел на свет сына Саффы. Лицо художника-рисовальщика изменилось. Она посмотрела вниз на ребенка. “Я полагаю, что да”, - прошептала она.

“Ну, это было безопаснее, чем идти сражаться с ункерлантцами”, - поправился Бембо. “Лучше?” Он снова пожал плечами. “Знаете, я сам был свидетелем настоящей войны, когда фортвежцы восстали в Эофорвике. Это тоже было довольно грязное дело. Единственная разница была в том, что тогда пылали обе стороны. Ты сделал то, что нужно было сделать, вот и все ”.

Он подумал об Орасте, который проклял его за то, что он был ранен и сбежал из Эофорвика до того, как ункерлантцы смогли захватить его. Он подумал о толстом сержанте Пезаро, который остался в Громхеорте, когда его и Орасте перевели в Эофорвик. Он задавался вопросом, жив ли еще кто-нибудь из них. Маловероятно, предположил он, не после того, что случилось с двумя фортвежскими городами. И даже если бы они это сделали, позволили бы ункерлантцы им когда-нибудь вернуться домой? Он опасался, что это еще менее вероятно.

Саффа сказала: “Мне кажется, я совсем тебя не знаю. Я всегда был уверен, чего от тебя ожидать: ты отпускал свои скверные шутки, ты пытался засунуть руку мне под килт, ты расхаживал с важным видом, как петух на птичьем дворе, и время от времени ты показывал, что ты немного умнее, чем кажешься, как ты сделал, когда понял, что здешние каунианцы красят волосы, чтобы выглядеть как настоящие альгарвейцы. Но я никогда не мечтал, что у тебя есть...это ... под этим.”

“До того, как капитан Сассо приказал мне идти на запад, я этого не делал”, - ответил Бембо. “Саффа, разве ты не видишь? У каждого, кто вернется живым с запада, будут истории, подобные моей - о, может быть, не только такие, как у меня, но истории того же рода. Та война сотворила нечто ужасное с Алгарве, и всему королевству потребуется много времени, чтобы прийти в себя ”.

“Нам понадобится много времени, чтобы прийти в себя после всего”, - сказала Саффа. “Что с этим новым королем, которого ункерлантцы посадили на трон на западе, мы даже больше не одно королевство”.

“Я знаю. Мне это тоже не нравится”, - сказал Бембо. “Только высшие силы знают, как долго, вместо настоящего королевства Альгарве здесь были все эти маленькие королевства, и княжества, и великие герцогства, и просто герцогства, и маркизаты, и баронства, и графства, и еще много чего, и наши соседи натравливали их друг на друга, поэтому мы сражались между собой. Мне бы не хотелось, чтобы этот день наступил снова, но что мы можем с этим поделать?”

“Ничего. Ни единой мелочи”. Саффа потягивала свое спиртное. Она все еще изучала Бембо с настороженным - даже испуганным - любопытством, которого он никогда раньше у нее не видел. “Но, поскольку я ничего не могу с этим поделать, я также не вижу особого смысла беспокоиться об этом. Ты, однако... Хочу ли я иметь с тобой еще что-нибудь общее, когда ты... сделал все эти вещи?”

Бембо указала на ребенка, спящего у нее на руках. “Если бы отец ребенка был здесь, он рассказал бы тебе те же истории, что и я. Мы, констебли, не занимались чистыми делами, но и армия тоже, и вы можете отнести это в банк. Не могли бы вы рассказать его отцу то, что вы только что сказали мне?”

“Я надеюсь на это”, - сказала Саффа.

“Да, ты, вероятно, так и сделала бы”, - признал Бембо. “У тебя есть способ высказать то, что у тебя на уме”. Он вздохнул. “Милая, я хочу, чтобы ты осталась. Ты это знаешь”.

Саффа кивнула. “Конечно, хочу. И я тоже знаю почему”. Она сделала вид, что раздвигает ноги. “Мужчины”, - презрительно добавила она.

“Женщины”, - сказал Бембо другим тоном, но тоже старым как мир. Они оба осторожно рассмеялись. Он продолжил: “Я не собираюсь лгать и говорить, что мне не нравится спать с тобой. Если бы я этого не сделал, было бы мне все равно, ушла ты или нет? Хотя, черт возьми, Саффа, это не единственная причина. Преследовал бы я тебя так усердно, когда ты ничего мне не давал, если бы это было все, о чем я заботился?”

“Я не знаю. Ты бы стал? Зависит от того, что у тебя было на стороне, я полагаю”.