Из тьмы

Кристалл вспыхнул, затем стал не более чем стеклянной сферой. Фернао испустил еще один вздох, долгий, проникновенный, когда поднялся со стула перед ним. Нервный пот струился у него из-под подмышек и заставил заднюю часть туники прилипнуть к коже. Бросить вызов гроссмейстеру - по сути, заявить, что он отказывается от верности своему королевству - было нелегко, не могло быть легко.

Когда он вышел из комнаты, он нашел куусаманскую кристалломантку снаружи, ее нос был погружен в роман. “Мне конец”, - сказал он ей на своем родном языке, а затем удивился, что он это имел в виду.

Он поднялся в свою комнату. Пара комаров завыла на лестничной клетке. За пределами хостела они кишели миллионами, так что выходить на улицу надолго было равносильно желанию быть съеденным заживо. Когда весь лед и снег растаяли, они образовали бесчисленные лужи, как это было весной и летом на австралийском континенте. И о, как комары, мошки и мухи наслаждались этими нерестилищами!

Фернао прихлопнул одного из жужжащих насекомых, когда тот зажегся на тыльной стороне его запястья. Другой - если был только один другой - не приземлился на него, что означало, что он выжил. Он снова услышал жужжание в коридоре. Что-то там укусило его. Он ударил по чему-то, но не думал, что попал.

Он бормотал что-то себе под нос, когда вошел в свою комнату. Пекка сидела там, изучая гримуар, так же поглощенная, как кристалломантка своей книгой. Она оторвалась от него с улыбкой, которая исчезла, когда она увидела, каким мрачным выглядел Фернао. “Ты не очень хорошо провел время со своим гроссмейстером, не так ли?” - спросила она.

“Хуже, чем я думал”, - ответил Фернао. “Я сказал ему, что он может послать кого-нибудь узнать то, что знаю я, как только я устроюсь в Каяни. Я думаю, что было бы глупо возвращаться в Сетубал в ближайшее время. По всем практическим соображениям, я ушел из своего королевства ”.

Пекка отложила магический текст, не потрудившись отметить свою страницу. “Тебе лучше быть совершенно уверенным, что ты хочешь это сделать”.

Он, прихрамывая, подошел к ней и положил свою свободную руку, ту, что без трости, ей на плечо. Она положила свою руку поверх его. “Я уверен”, - ответил он. “Это следует за всем остальным, что было на этой лей-линии, по которой мы путешествовали”.

“Все будет хорошо? Правда?” спросила она. “Сможешь ли ты жить в Каяни после Сетубала?”

“В компании лучше”, - сказал он, что заставило ее улыбнуться. Он продолжал: “Кроме того, как только человек Пиньеро выжмет из меня все, что я знаю об этом деле, Лагоанская гильдия магов забудет, что я когда-либо рождался. Подожди и увидишь, прав ли я. Ты не сделаешь ничего подобного ”.

“Я должен надеяться, что нет!” Пекка сжала его руку.

Фернао тоже надеялся, что нет. Он ставил на это свое счастье. “В конце концов, - сказал он, - люди значат больше, чем королевства. Короли, которые говорят по-другому, не те правители, при которых я хотел бы жить ”. Он подумал о Мезенцио, о Свеммеле, об Экрекке Арпаде и покачал головой. “Нам нужно выполнить еще одно задание - если мы должны его выполнить - и тогда двое из них больше не будут нас беспокоить”.

Пекка кивнул. “И один из них будет иметь больше власти в Дерлавае, чем когда-либо имел какой-либо другой правитель”.

“Так и будет”, - согласился Фернао. “Но он будет бояться нас больше, чем мы его, и у него тоже будут на то причины”.

“Это правда”, - признала она.

“Когда эта война наконец закончится, мне будет очень приятно провести несколько спокойных лет в Каяни”, - сказал Фернао. “Очень, очень хорошо”. Пекка снова сжал его руку.

Пятнадцать

Отряд Гаривальда стоял по стойке смирно на городской площади Торгави, недалеко от реки Альби, реки, отделяющей часть Алгарве, оккупированную Ункерлантом, от части, захваченной куусаманами. Лейтенант Анделот шагал впереди солдат в их каменно-серых мундирах. “Все мужчины, добровольно вызвавшиеся для дальнейшей службы в армии короля Свеммеля, один шаг вперед!” - скомандовал он.

Примерно половина солдат сделала этот шаг. Здесь, на этот раз, они были настоящими добровольцами. Вместе с остальными мужчинами, которые ничего так не хотели, как вернуться домой, Гаривальд остался там, где был. Анделот отпустил людей, которые хотели продолжить службу в армии. Он отпустил простых солдат, которые решили уйти из армии. Он коротко поговорил с одним капралом, который тоже хотел уйти, затем отослал и его. Это оставило его наедине с Гаривалдом на площади.

“Вольно, сержант Фариульф”, - сказал он, и Гаривальд расслабился от жесткой скобы, за которую держался. Анделот посмотрел на него. “Хотел бы я уговорить тебя передумать”.

“Сэр, я сделал достаточно”, - ответил Гаривальд. “Я сделал более чем достаточно. Единственное, чего я хочу, это вернуться на свою ферму и вернуться к моей женщине”. Обилот дал бы ему пощечину за то, что он так говорил о ней, но она была далеко, очень далеко, и это было такой большой частью того, что было неправильно.