Из тьмы

Между тем министр Ламсдорф ощутил некоторое облегчение. Теперь надо было придумать, как из проигрышной ситуации извлечь выгоду. Что также было искусством дипломатии. Владимир Николаевич сел за письменный стол и погрузился в раздумья. Из них его вырвал звонок телефонного аппарата. Еще не совсем привыкнув к телефону, министр вздрогнул. Придерживая слуховую трубку на некотором расстоянии, он с отвращением посмотрел в воронку амбушюра.

– У аппарата, – сказал он.

– Приветствую вас, дорогой Владимир, – раздалось из трубки.

– Рад вас слышать, дорогой Чарльз, – ответил он. – Погода сегодня прекрасная.

– О да, совершенно согласен с вами: сегодня хороший день, дорогой Владимир.

– Чем я могу вам помочь, дорогой Чарльз? – спросил Ламсдорф, быстро перебирая причины, по которым мог телефонировать английский посол.

– Ну что вы, дорогой Владимир! Вы наглядно доказали, что ваши слова не расходятся с делом. Мое правительство будет проинформировано о проявлении вашей доброй воли. И поверьте, это непременно найдет выражение в улучшении наших отношений. Мы ценим понимание со стороны партнеров. И решительные действия…

– Рад это слышать, дорогой Чарльз…

Они еще обменялись ничего не значащими фразами и закончили разговор.

Настроение министра резко изменилось, что часто случается в политике. Внезапно он выиграл там, где ожидался безнадежный проигрыш. И выиграл по-крупному. Нет, карточной игре далеко до дипломатии. Тут такой куш можно сорвать. Ситуация резко изменилась: одна жертва принесла столько пользы, сколько не дали бы месяцы переговоров. Теперь у него на руках козыри, какими можно начинать новую игру. И отношения между империями потеплеют. Разве велика плата за такой успех? Всего лишь одна человеческая жизнь. В душе Владимир Николаевич согласился, что не велика, но ни за что бы в этом не признался. Никому и никогда…

Ламсдорф потребовал снова вызвать чиновника Ванзарова. Борис вошел печальный и притихший, готовый подать прошение об отставке, если от него потребуют. Но случилось по-другому. Министр принял по-отечески, обнял за плечи, усадил напротив себя и выказал исключительное дружелюбие. Борис не мог понять, что изменилось за прошедшие четверть часа. Но, как видно, что-то изменилось решительно. Ламсдорф заявил, что Борис Георгиевич – один из лучших его чиновников и ему уготовано блестящее будущее. Такие люди, умеющие решать любые проблемы, ему очень нужны. Про «то дело» можно забыть. В министерстве куча работы, она только и ждет, чтобы за нее взялся умный и талантливый чиновник. Наговорив кучу комплиментов, министр поблагодарил за службу и разрешил взять на завтра выходной день.

Выходя героем из кабинета, в который шел, как на плаху, Борис думал не о превратностях судьбы дипломата. Он прикинул, что найти разгадку такого поворота ему будет не под силу. Быть может, надо аккуратно расспросить брата. Но как после таких подозрений разговаривать с ним, Борис не знал. А если в них есть доля правды? Что же это получается: Родион организовал убийство?

• 59 •

Ванзаров выскочил в плаще и треуголке. В саду было тихо и пустынно. Подхватив край плаща, он добежал до ворот, все так же приоткрытых, и оказался на улице. В оба конца ее был виден пустой тротуар и редкие фонари. Гнаться за призраками было бесполезно. Он свистнул в пальцы. От дальней подворотни отделилась фигура и неторопливо направилась к нему. Ендрихин, слегка продрогший, позевывал и подергивал плечами.

– Что-то случилось? – спросил он, осматривая маскарадный костюм.

– Ротмистр, мы о чем условились? – Ванзаров в злости стал рвать завязки плаща, которые не поддавались. – Ваш пост был намечен рядом с воротами. А вы куда делись?

– Отошел по малой нужде… И если честно, мне не совсем прилично было у ворот торчать. Вдруг знакомый пройдет, а я – как привратник. Да и ничего ведь не произошло.

Плащ наконец уступил. Ванзаров сдернул материю, сунул Ендрихину в руки, а сверху добавил шляпу.

– Могло произойти, – сказал он. – Случай меня спас.

– Вас спас? – повторил Ендрихин, как видно, не сильно соображая.

– Если быть точным, не меня, а вас. Удар шпаги целился в ваше сердце. С меня содрали маску. Убийца понял, что ошибся…

Ротмистр мгновенно обрел боевой настрой.

– Где он? – спросил он, оглядываясь.

– Исчез, как призрак. Надо было ловить его у ворот… Так засады не делают.

– Ах ты… – И ротмистр выругался грубо, по-солдатски. – Как же его поймать?

– Теперь для этого потребуется приложить все усилия. Малой кровью не удалось…

Ендрихин вдруг встал по стойке «смирно», щелкнув каблуками, прижимая к боку плащ со шляпой.

– Господин Ванзаров, прошу принять мои искренние извинения. Я совершил непростительную ошибку… – И он склонил повинную голову.

– Принято, Петр Сергеевич, – сказал Ванзаров, пожимая его руку. – Вы не полицейский, чтобы знать эти приемы…