Из тьмы

– Позвольте, Родион Георгиевич… – Ендрихин впервые обратился к нему, как к своему товарищу. – Я ведь только теперь ясно понял: вы мне жизнь сейчас спасли! И не сказали, что рискуете, когда костюм дурацкий себе потребовали. А я ничего не понял… Еще уговаривать пришлось… Уж тут извинений никаких не хватит. Доведется – отплачу вам тем же. Даю вам слово. Я ваш должник.

– Не хотелось бы взимать с вас долг. Но предвидеть все – трудно.

– Но как же вам удалось спастись?

– Судьба, – ответил Ванзаров, чувствуя, как замерзает в одном пиджаке. – Сейчас важнее другое. Князь Вачнадзе – финансы добровольцев, вы – неформальный лидер. Убить вас двоих – понятно. Зачем убивать Миллерова, Александровича, Неверова и Крайса? Примерно в указанном порядке.

Как ни умел владеть собой Ендрихин, но этот вопрос выбил его из равновесия.

– Откуда вам известны эти фамилии? – понизив голос, спросил он.

– Я не могу ответить на этот вопрос. Прошу меня понять… Так в чем они примечательны?

– Полковник Миллеров служил в отряде буров… начальником штаба, – собравшись с духом, ответил ротмистр. – Александрович – один из лучших командиров пятерок. Неверов и Крайс были легендарными разведчиками, Черным и Рыжим Лисом… Но я не могу понять, как вы…

– Все проще, чем вы можете себе представить, – ответил Ванзаров. – А сколько обученных добровольцев, прошедших бурскую войну, потребовалось бы, чтобы, например, свергнуть власть… в какой-нибудь крупной европейской столице?

Ендрихин кивнул, обозначив, что понял суть вопроса.

– А вы как полагаете? – спросил он.

– Полагаю, полка будет достаточно.

– Нужно четыре десятка боевых пятерок, чтобы… Вы меня понимаете. Миллеров проводил расчет. На всякий случай.

– Это серьезно, – согласился Ванзаров. – Такой прогноз доступен не только ему… Как ваше назначение, господин ротмистр?

– Решение ожидается со дня на день.

– Тогда нам есть резон поспешить.

– Что надо сделать? Приказывайте. – Ендрихин оказался в привычной стихии подготовки к бою.

– Приказать не могу, а попрошу: будьте готовы к любой неожиданности. Ничему не удивляйтесь. И ничему не верьте, что вам могут сообщить обо мне. У нас с вами одна задача: найти камешки…

– И поймать убийцу князя!

– И это тоже, – согласился Ванзаров будто с неохотой. – День был трудный, завтра будет еще труднее. Зато от него была польза.

– Это какая? – строго спросил Ендрихин.

– Теперь понятно, зачем князя и фабричных убивали именно шпагой. Для маскарада и «Бала тишины» шпага – лучшее оружие. Ножом – трудно, револьвером – громко. А шпагой – в самый раз: и тихо, и расстояние существенное. Только надо было научиться ею пользоваться…

– Хотите сказать, что Багратиона убили ради тренировки?!

– Звучит крайне неприятно для вас, Петр Сергеевич, но это был лишь один из мотивов…

– Другой – алмазы?

– И это тоже… – согласился Ванзаров. – В этой истории все немного сложнее и одновременно – проще, чем хотелось бы.

Ендрихин задумался, глядя вдоль улицы.

– Вы точно знаете, кто убийца… – сказал он, глядя Ванзарову в глаза. – Почему вы не хотите его взять? Вам не хватает своих сил, так мы поможем…

– Это ничего не решит. Тем более сделать это на законных основаниях мы пока не можем. Как думаете, ротмистр, что нужно, чтобы заманить призрака в ловушку и поймать?

– Не имею представления, Родион Георгиевич…

– Нужна новая жертва, – ответил Ванзаров и подмигнул, что делать в темноте крайне неразумно.

• 60 •

Аполлон Григорьевич искал себе какое-нибудь дело, чтобы не идти домой. Дело упрямо не желало находиться. Пока само не постучалось в дверь его кабинета. Замерзший и уставший Ванзаров был принят с распростертыми объятиями. Охолодевший на февральском ветру юноша был согрет чаем с коньяком и закутан в теплое одеяло со следами крови, оставшимися с давнего преступления. Кажется, ревнивый муж прикончил неверную супругу, а труп завернул в него. Но не пропадать же хорошей вещи! Тем более трупный запах давно выветрился. Ну, почти…

Ванзаров согрелся быстро, чихнул и скинул с плеч долой кровавую мантию.

– Как веселье на маскараде? – спросил Лебедев, несколько часов назад бурно возмущавшийся, что его не берут. – В шляпе и плаще – вы отъявленный головорез-bravi. А в страшной белой маске вами можно пугать детей, когда долго на горшок не просятся.

– Визит я бы назвал не столько веселым, сколько полезным, – сказал Ванзаров и опять чихнул. Все-таки крепкое здоровье не сладило с зимним холодом. – Во-первых, спас одну жизнь…

– Ого! – воскликнул Лебедев притворно-восторженно, хотя ожидал нечто подобного. – Кто же эта красотка?

– Ротмистр Ендрихин. Куда важней, что теперь вы не попрекнете меня психологикой.

– Это почему же? Очень попрекну.

– Когда у меня были только выводы, спорить не имело смысла. Теперь у меня есть факты. И я могу честно ответить на ваш вопрос о призраке… Если хотите.

– Еще как хочу! – Аполлон Григорьевич смахнул нечто лишнее с лабораторного стола и уселся прямо на него. – Удивите меня, коллега…