Из тьмы да во мрак

Кто сказал, что всех героев любят и чествуют? Кто сказал, что перед ними открыты все двери? Несомненно, какой-то враль и глупец. Недалёкий стихоплёт и писака, восхваляющий подвиги борцов с Тьмой. Тьфу.

Верят в эти истории только такие же недалёкие обыватели да юные будущие тано. Постигают своё искусство, совершенствуют. Вернулся — герой. А сколько их полегло? Разве помнит кто Лайссе, Роату, Кирама? Нет, из того маленького отряда только Манк в памяти людской.

Много слухов ходило о нём. Правды только никто не знал. Никто не видел, как всё было на самом деле. Разве что этот мраков спрут.

А как всё начиналось-то… Подгорная тварь, гигантский всепожирающий червь, разрушивший не один посёлок и упорно надвигающийся на город. И четвёрка молодых тано. Смуглокожий заклинатель ветра Кирам, прекрасная Роата, танцующая с огнём, гордый Лайссе, повелитель тверди и бесстрашный хозяин вод Манк.

Но даже у героев бывают осечки. Даже у слаженной команды случаются неудачи. Может, стоило дождаться более опытных тано, но молодость и азарт взяли своё. А тварь оказалась слишком сильна, хитра и коварна.

Взлетевшего в небо Кирама она попросту проглотила, внезапно вынырнув из-под земли. Такой же фокус попыталась проделать и с Роатой, но она успела зажечь вокруг себя огненный кокон, оказавшись в пасти. Её крики даже спустя столько лет снились Манку в кошмарах. Несчастная попросту сгорела заживо внутри каменной ловушки. Оставшиеся в живых двое юношей обезумели от ярости. А ярость никогда не идёт на пользу.

И зачем он послушал Лайссе? Почему не догадался, что задумал друг? Самоубийственная и почти не имеющая шансов попытка, но она каким-то чудом увенчалась успехом. Правда, и Манк уже был не жилец. Когда ты тянешь силы из света в таком объёме, Тьма начинает жрать тебя изнутри. В конце концов, так тано сам становится тварью из мрака.

Тогда Манк увидел Спрута в первый раз. Хотел ли жить? Конечно, хотел. Жить, совершенствоваться, уничтожать всех тварей, что попадутся на пути. Чтобы больше никто от них не страдал. Чтобы никому не пришлось умирать такой страшной смертью, как его друзьям.

И хотя Манк знал, что тот послан мраком, договор всё же подписал. В конце концов, терять-то нечего. Жить ещё много-много лет, разве это плохо? Уйти, когда его миссия будет окончена — это ли не прекрасно? Даже если сам станет тёмной тварью, последней тварью этого мира, всё лучше, чем стать ею сейчас.

Вот только не вышло, как задумывалось. Поначалу-то неуязвимого и удачливого тано окружили почестями, уважали, прославляли. Пока не пошли слухи что, мол, слишком легко у него всё выходит. А он ли это на самом деле? Не в сговоре ли с тварями? На место каждой побеждённой приходили две, а то и три. Их герой тоже побеждал, но спокойствие длилось недолго.

Слишком ослеплён был Манк славой. Всё ещё верил сказкам про всеобщую любовь к героям. Про зависть и страх совсем забыл. А она копилась, ой как копилась у менее удачливых коллег.

Очередная попойка, бахвальство силой, внезапное пари от собутыльника. В ночи пойти на лесную мьяттлу и захватить её до рассвета? Да легко! Вот только вместо обещанной хищной лианы Манка ожидала засада из полутора десятков заранее пойманных чудищ из глубин мрака.

Каким-то чудом ему всё же удалось выбраться. Не иначе как тот договор сработал. Но сражаться Манк больше не мог. Яд лианы почти полностью выжег способности к колдовству, оставив довольствоваться лишь гийиратами с заточёнными в них слабенькими демонами.

Жестокая ирония судьбы — всей душой желать уничтожения Тьмы и не иметь возможности это сделать. И продолжать жить, в бессилии наблюдая за творящимся вокруг кошмаром. Лучше б он умер тогда, вместе со своими друзьями…

* * *

— Ты портишь мне всю статистику, тано Риманко, — вздохнул Спрут. — И за это подпишешь ещё один договор. Но на несколько других условиях.

Полупрозрачный купол растворился в воздухе. Тварь склонилась к старику, развернула перед его носом свиток.

— Отродье Тьмы, — хрипло рассмеялся Манк. — Убирайся…

Он с трудом поднял руку, оттолкнул от себя бумагу. Повернулся на бок, захрипел от боли, закашлялся.

— Что ж, прощай, тано Риманко, — Спрут усмехнулся, рассматривая помятый свиток.

— Убирайся… — одними губами повторил старик и закрыл глаза.

7. Чтение убивает

Проснулся Дики поздним утром. Перевернулся на другой бок, закутался в шерстяное одеяло, попытался снова уснуть. Пока тано Манк не видит, надо наспаться вдоволь. А то снова начнёт читать лекции да наставничать. Не то чтобы Дики был против, просто выспаться последние месяца полтора у него не получалось ни разу. Мальчик довольно улыбнулся и закрыл глаза.

С улицы донёсся заунывный вой волка. К нему присоединился второй, третий. Откуда в Латьярве волки? Дыхание перехватило. Дики отбросил одеяло, вскочил с постели и подбежал к окну. Нет, он вовсе не в Латьярве. И Манк не придёт его будить. Больше никогда не придёт.

На глаза мальчика навернулись слёзы. Он отступил от окна, снова уселся на кровать, притянул колени к груди и обхватил руками. Всхлипнул.