Из зеркала

Аделаида писала, что попала в Екатерининский институт в тысяча восемьсот шестидесятом году, после смерти родителей. Она была домашней девочкой, поэтому ей было тяжело привыкать к новой жизни: к длинным коридорам и неуютным спальням, к холодной каше без масла вместо вкусных домашних пирогов. Она часто плакала, а на уроках смотрела в окно и совсем не слушала учителей, вспоминая родной дом и отца с матерью. Отношения с девочками тоже не складывались. Они казались ей злыми и неискренними. Всё было чужим и чуждым её уму и складу характера. Из-за отсутствия аппетита Аделаида совсем ослабла и пала духом. Прийти в себя и свыкнуться с непривычной для неё обстановкой ей помогла классная наставница Софья Казимировна Стронская. Фаробина с большой теплотой вспоминала о ней. Стронская сама была выпускницей Екатерининского института (она, как и Аделаида, тоже училась за казённый счёт) и знала все тонкости и нюансы этого заведения для девочек. Благодаря советам Софьи Казимировны, Аделаиде удалось подружиться с однокурсницами, научиться радоваться и верить в своё будущее. Фаробина признавалась, что Стронскую в институте любили. Она была стройной темноволосой красавицей, очень женственной, утончённой и деликатной. Аделаида оканчивала обучение, когда со Стронской случилась беда. У Софьи Казимировны умерла мать и на руках остались две сестры, дочери матери от второго брака. Ей нужно было помочь им устроиться в жизни, так как у девочек не было никаких средств. Впрочем, как и у неё самой. Когда Стронской предложили должность гувернантки и довольно высокое жалованье, значительно превышавшее ту сумму, что ей выплачивали в институте, она согласилась и оставила место классной дамы. Семья, пригласившая Стронскую для воспитания детей, была очень богата, но вскоре разразился скандал: глава семьи обвинил гувернантку в краже денег. Дело до суда не дошло, но репутация Стронской серьезно пострадала. Девочки в институте не могли не обсуждать эту историю. Многие были уверены, что их бывшую наставницу оболгали. Они сострадали ей и жалели, что она ушла из Екатерининского института. Окончив обучение, Фаробина вскоре вышла замуж и уехала с мужем за границу. Через много лет она вернулась в Россию и от институтской подруги узнала о судьбе Стронской. Той пришлось нелегко. Она была вынуждена покинуть Санкт-Петербург и уехать в глухую провинцию вместе с сёстрами. В маленьких уездных городах её не знали, но ей пришлось много работать, чтобы вырастить девочек. Одной из её сестёр удалось получить место учительницы в Неренской гимназии, а затем даже стать её директрисой; другая вышла замуж за богатого и состоятельного человека. Больше Фаробина о Стронской в мемуарах не упоминала. Однако, заканчивая свои воспоминания, она написала, что на днях получила известие о смерти Павла Васильевича Невежина — человека, который погубил карьеру Стронской.

«Ну и ну, — покачала головой Эля, дочитав воспоминания Фаробиной. — Какие повороты! И всё-таки имеет ли отношение Стронская к графу Тормасову или нет?»

Она отложила в сторону мемуары, открыла ноутбук и принялась искать информацию о Невежине. Найти удалось немного. Род Невежи — ных, хоть и был довольно древним, но сведения о нём были незначительные, так как Невежины к середине девятнадцатого века обеднели и влачили жалкое существование. Однако одному из них, а именно Павлу Васильевичу, удалось поправить пришедшие в упадок дела удачной женитьбой на купеческой дочке, единственной наследнице богатого состояния. Благодаря этому Невежин не только занял высокое положение, но и сделался членом различных обществ, например, вошёл в Попечительский совет Екатерининского института. Что же касается истории с гувернанткой, то никаких упоминаний о ней не было. «Придётся опять завтра ехать в Неренск, чтобы прояснить ситуацию с сестрой Стронской», — устало подумала Эля и, отодвинув в сторону ноутбук, посмотрела на часы: шёл второй час ночи.

Глава 14

Утром Эля проснулась поздно. С трудом приподняв голову, она посмотрела на часики, лежавшие на прикроватной тумбочке: те показывали половину одиннадцатого. Вставать совершенно не хотелось, потому что за окном шёл дождь. И всё же она заставила себя подняться с кровати, а затем, умывшись и одевшись, спустилась в кухню. Там, к своему удивлению, она увидела Таню, Лилю и Степана, которые пили кофе.

— Присоединяйся к нам, — сказала Таня. — Стёпа такие вкусные коржики принёс! Объеденье!

Она показала на блюдо, на котором лежали коржики, испечённые в форме рукавичек и домиков и украшенные разноцветной глазурью и драже. «Видимо, их ему Светлана с утра напекла», — подумала Эля.

— Извините, в другой раз. Я тороплюсь.

— Ты опять в город? — спросила Таня.

— Да, в город, — сдержанно ответила Эля.

— Я провожу до пристани, — сказал, вставая, Степан.

— На улице дождь идёт.

— Ничего, не промокну.

К Элиной радости, дождик прекратился, едва они вышли за калитку. «Если погода на моей стороне, значит, мне сегодня непременно повезёт», — подумала она.