Из жизни читательницы

– Ну-у... Надо полагать, с тех пор я кое-чему научился... И если прекрасная Маргарита окружит вниманием своего Мастера... Иногда появление шедевра зависит от чистой случайности! – И он уселся в кресло, закинул ногу на ногу и воззрился на меня выжидательно-высокомерно.

– Хвастун! – закричала я и, запустив в него диванной подушкой, отправилась варить кофе. Теперь я осваивала новую технологию: разлив его по чашкам, осторожно добавляла сверху взбитый в пену белок.

– Бальзак выпивал до пятидесяти чашек кофе в день. И вон чего достиг! – серьезно сообщил Валерий. – А если бы потреблял еще и такую штуку? Страшно подумать!

– А как же мог Славка добиться, чтоб твою «Премьеру» издали? – вспомнила я.

– Оч-чень просто! Элементарно. Настелил паркет на даче у одного тогдашнего мэтра, члена Союза. И между прочим, я ему помогал! Был уже вполне трудоспособен... Ну а мэтр, как полагается – рецензию в издательство.

– А этот мэтр не пригласил тебя вступить в союз?

– Что-о?! – расхохотался он. – Наивное дитя! Чтобы в Союз писателей приглашали?! Тогда туда принимали, как во дворянство. Личные заслуги, пролетарское происхождение, род до седьмого колена! Ну и книги, само собой... Не меньше двух. Говорю же: профессионального писателя делает вторая книга!

– Ну вот ты и написал бы! Что тебе мешало? Недостаток впечатлений?

Мне хотелось как-то откорректировать, отредактировать его жизнь! Добавить туда что-то новенькое от себя – для вкуса и аромата, как в кофе.

– Впечатлений как раз был преизбыток... Просто началась другая жизнь! Стало не до того. От выздоровления я как-то опьянел, или просто так среагировала нервная система. Как будто мальчик долго мечтал о велосипеде, бросал гривенники в копилку, и вдруг ему подарили машину... Я ринулся самоутверждаться! Плюнул на свою, буквально уже готовую, инвалидность, женился и принялся вкалывать. Работал, бывало, в трех местах! Конечно, нельзя сказать, чтобы количество соответствовало качеству. Иногда случались мелкие неприятности: засыпал во время летучки или в приемной у начальства, терял документы, заваливал поручения. А сколько выговоров заработал! В устной и письменной форме, с занесением и без, с лишением премиальных, с использованием ненормативной лексики и грубой физической силы! – Он помотал головой и засмеялся. Прежние несчастья забавляли его, как приключения. – И кем я только не был, мать честная! Веришь – даже воспитателем в детском доме! А по совместительству – сейчас покажу кем! Где-то тут... – Он полез было в шкаф, но махнул рукой и отошел. – Ладно, попадется само – покажу: свидетельство с правом работать кинодемонстратором на судах морского и речного пароходства! Три года вел в газете рубрику «Вы нам писали», а по совместительству шил вместе с супругой куртки-аляски. Потом взяли два огорода, корячились года три... Полгода я редактировал передачи на телевидении. Потом перешел в жилуправление. Потом организовали с друзьями прокат видеокассет. Но к тому времени явились новые проблемы, похуже выговоров. А я как-то выдохся.

– Что за новые проблемы? – допытывалась я. – Рэкет? Конкуренция?

– Да не то чтобы серьезная конкуренция, а так... мышиная возня. Как-то все было так мелко и противно... А хотелось уже каких-то результатов. Самоуважения, спокойствия. Своего пути. Своего круга. И еще после сорока вдруг начинаешь замечать, как много вокруг молодых. Такие бойкие мальчики, девочки... Для них ты уже ископаемое, мастодонт! Девушки в троллейбусе смотрят этак сквозь. Да что там – тебя просто не замечают, как они выражаются, ПО ЖИЗНИ! И сопливые пацаны норовят простодушно так втиснуться на твое место. Причем не без успеха! Как-то показали мне нового режиссера драмы. Ему было двадцать восемь! Постановки его, правда, ни одной не смотрел... Зато регулярно читал рассказы молодых. С полгода ходил в ассоциацию молодых авторов... Ассоциация! Нам бы и слово такое в голову не взбрело... И веришь, только руками разводил. Ребята без комплексов! Чихать на все хотели! И на вечные темы, и на новые жанры. Берутся за все, и никакой тебе рефлексии! Вроде наших Федора с Серегой. Сегодня он пишет прозу, завтра – стихи. Не идут нормальные стихи – пишет белые. Не идут ни белые, ни черные – он за драматургию. Недрогнувшей рукой! И вот что интересно: вместо того чтобы провалиться, вдруг сляпает приличную сцену! За ней вторую! И смотришь – даже что-то вроде пьесы... И понимаешь, завидно мне стало!

– Ну, это классическая проблема. Отцы и дети! – пожала я плечами.

– Да в том-то и дело, что не тянул я на отца! Не посадил свое дерево и дом не построил! Единственно – сына родил, и то при помощи супруги... Вот тогда и решил: пора всю эту лавочку ломать.

– Ломать лавочку – это разводиться?