Из жизни Ксюши Белкиной

– Мам, Динка ни в чем не виновата, не обижайся на нее… Просто она выросла совсем в другой обстановке, и программа в нее другая заложена. Ты знаешь, у них обычная семья, такая же, как и наша, со средне-относительным достатком. Мама – учительница, папа – инженер… Только они помешаны все на деньгах, на желаниях разбогатеть, они страстно и упорно ненавидят свою жизнь! И все разговоры только о том, как живут богатые и что они могут себе позволить, какие машины и одежду, и куда на отдых поехать… Такое чувство, что они свою жизнь полностью отдали на откуп зависти и злобы и сами себя ненавидят жестоко и стыдятся! У них в доме журналов полно всяких гламурных, где про красивую жизнь все в подробностях расписано. Ты бы видела, с каким мазохистским сладострастием они их читают! И по дорогим магазинам также ходят с горящими глазами, про все цены знают, как фанатики какие-то… Ужас, правда? Бедные люди! Мать и Динку все время по богатым магазинам таскает, они там шубы дорогие на себя примеривают, кольца с бриллиантами… И все время вдалбливают ей в голову, что она должна «зацепиться», должна найти себе богатого мужа, должна вырваться из бедности! На последние деньги ей наряды красивые покупают, оружием, так сказать, обеспечивают дочку в борьбе за достижение цели. Она и пошла по жизни с этой заданной с детства программой, и с этим уже ничего не поделаешь, мам!

– Ну как же… А ты? Разве ты ей не можешь объяснить, что надо жить своей жизнью, а не тратить ее так бездарно?

– Нет, мам, не могу. Если даже я наизнанку вывернусь, не смогу! Мои объяснения для нее – пустой звук, у нее уже суть другая, природа другая, понимаешь? Ей богатый муж нужен – и все тут! Начиталась историй про бедных золушек, сейчас много об этом пишут… А реальность – она жестокая! Богатый мужик поиграет с ней месяц-другой, потом бросает, конечно. Потому что у него в очереди еще косой десяток таких же страждущих дурочек стоит… Вот она и прибегает ко мне погреться – знает, что мой-то костер всегда для нее горит…

– А тебе, тебе-то за свой костер не обидно разве?!

– Да нет… А чего обидно-то? Горит и горит, и всегда гореть будет! Жалко, что ли, пусть греется! Разве ты, к примеру, не примешь отца, если он к твоему костру обратно попросится?

– Я не знаю…

– Да примешь! Потому что любишь! И он, я думаю, обязательно скоро греться придет. Плохо ему там, холодно…

– Откуда ты знаешь?

– Так я ж общаюсь с ним, своими глазами все вижу. От любви нельзя уйти, мама! Если костер горит – он обязательно к теплу притягивает!

– Ох, с ума я с вами сойду… Дашка мне все про зернышки золотые толкует, ты – про костер…

– Да мы ж у тебя замечательные дети, мам! – засмеялся Кирилл. – И ты за меня не волнуйся, пожалуйста. Никак я Динкой не унижен, и с мужским самолюбием у меня все в полном порядке! И не сердись на нее, ладно? Она ж ни в чем не виновата… Просто очень несчастна в погоне за счастьем, прости за каламбур! Я думаю, разберется в себе со временем. Еще пару раз больно лоб расшибет – и думать начнет по-другому. Вот тогда, может, мои объяснения ей и помогут, и своего собственного костра первые искорки зажгутся. А пока – нет…

– Ну хорошо, сынок, пусть будет так. Только все равно – грустно все это. Боюсь я за вас с Дашкой…

– Да нормально, мам! Время идет, костры горят, и жизнь прекрасна! И программа в нас с Дашкой отличная тобой заложена – программа свободы личности называется! И с таким багажом мы не пропадем никогда, в любых обстоятельствах счастливыми будем!

– Ну что ж, спасибо на добром слове, сын! – Анюта протянула руку, легко дотронулась до его щеки, провела ласково по короткому ежику темно-русых волос. – Будем жить, дровишки в костры друг другу подкладывать… А на Динку я по-другому постараюсь теперь смотреть, и с Дашкой поговорю, чтоб не задирала ее без надобности… А вон и вернулась твоя Динка «с одеждой для ранней осени» – слышишь, в дверь звонят? Иди, открывай…

* * *

Утро первого сентября заявилось буднично и серо, все в той же водяной пыли дождя, плотным облаком окутавшей город. Совершенно не хотелось вылезать из теплой постели и приступать к жизненным обязанностям, не хотелось разыскивать в себе ни золотого зернышка, ни дарящего яркое тепло костра… А что делать, надо!

Надо вставать, будить Дашку, готовить завтрак, надо одеваться в черно-белые строгие учительские одежды и идти встречать у школы детей, которые будут изводить тебя на уроках литературы косноязычием и равнодушием к предмету, строптивостью и юношеским максимализмом и еще бог знает чем… И вообще, чего это вы раскиселились тут под одеялом, уважаемая Анна Васильевна?! Вперед, вперед! Сегодня же ваш день – очередное первое сентября, уже двадцать пятое первое сентября в нелегкой вашей учительской жизни…