Изабелла. Королевское сердце

– Вы собираетесь писать отцу? Я высоко оценил бы его поддержку.

– Я передам ему все, что вам будет угодно, ваше величество. Но разумно ли возвращать лорда Гавестона так скоро? Вы только-только поладили с баронами.

– Нечего было мне возражать изначально! Я – их король!

– Но мы так много сделали, чтобы вернуть их! Не лучше ли укрепить связи, прежде чем пробовать их на прочность?

В комнате темнеет, потому что солнце скрылось за облаками. Хорошее настроение короля испаряется.

– Я не могу жить без него, Изабелла. Вы не понимаете.

Эти слова – как пощечина. Она выпрямляется во весь рост, собирается с силами.

– Значит, Гавестон приезжает?

– Теперь все будет по-другому, Изабелла. Больше осмотрительности с его стороны. Вам нечего его опасаться. Вы – моя королева. Когда повзрослеете, поймете.

Он удаляется, преисполненный энергии: решил поохотиться и теперь зовет своего сокольничего и грумов, приказывает подготовить собак. «Когда повзрослеете, поймете».

«Да, мне еще многое предстоит понять о мужчинах и женщинах, – думает Изабелла. – Но одно я знаю уже сейчас: я не успокоюсь, пока вы не полюбите эту худенькую хорошенькую девчонку так же, как любите Гавестона».

* * *

– Он говорит, теперь будет по-другому, – сообщает она Росселетти. – Он дал мне слово.

Ее шпион смотрит в пол. Выглядит он мрачным.

– Последние девять месяцев мы почти не расставались. Многое изменилось между нами, я уверена.

– Он написал его святейшеству в Рим с просьбой снять угрозу отлучения. Это единственное, что мешает ему сегодня же привезти Гавестона назад.

– Пусть приезжает. Он больше не представляет для меня угрозы.

– Но он – угроза для короля. Бароны как ненавидели его, так и будут ненавидеть. Неужели так трудно это понять?

– Он желает поддержки со стороны моего отца.

– Ваш отец не позволит втянуть себя в гражданскую войну в Англии. У него полно своих проблем. Единственное, чего желает король Филипп, – это чтобы Эдуард содержал собственный дом в порядке.

– При этом он не возражает, когда Эдуард арестовывает тамплиеров и делает ему уступки в Гиени!

Росселетти пожимает плечами.

– Эдуард сам это предложил. И ваш батюшка, разумеется, согласился. Такая уступчивость со стороны Эдуарда его очень устраивает. Но если ваш царственный супруг считает, что Филипп выступит посредником между ним и английскими баронами, он очень заблуждается.

– А что делать мне?

– То же, что и раньше. Терпение, Изабелла! Ваше время придет.

Его печальные серые глаза встречаются с глазами королевы, и он быстро отводит взгляд. Оба понимают, что будет дальше. Все это понимают, кроме Эдуарда.

Весной парламент собирается в Вестминстере и отказывает королю в требовании возвратить Гавестона из изгнания. Архиепископ Уинчелси повторяет свои угрозы отлучения. Изабелла думала, что Эдуард разозлится, но он возвращается в ровном настроении.

Двор переезжает в Кенсингтонский дворец, на другом берегу реки, и она становится свидетелем прибытия двух папских эмиссаров. Эдуард принимает их за закрытыми дверями, поэтому она не знает, что было сказано. Но на следующий день присутствует, когда король зачитывает папскую буллу собравшимся в парламенте баронам и епископам. Его святейшество берет верх над Уинчелси.

Архиепископ унижен. Он слушает, поджав побелевшие губы, и молча покидает зал.

Бароны понимают, что их переиграли. Некоторые посматривают на Изабеллу, спрашивая себя, не ее ли это рук дело. Слишком высокого они о ней мнения… Она не желает, чтобы бароны манипулировали ее супругом и королем, но и возвращения Гавестона не хочет тоже.

Эдуард всех обвел вокруг пальца. Он более искушен в этой игре, чем кто-либо из них предполагал.

* * *

Королевский двор перебирается в Йорк – холодное, богом забытое место, где даже дьяволу не согреться. В центральном очаге горит огонь, но тепла от него нет. С тем же успехом можно греться, стоя голым на болоте. Сквозняки гоняют пыль по полу.

Сегодня церковный праздник, День всех усопших верных. Чтобы его отпраздновать, Эдуард пригласил из Аквитании менестрелей. Они играют на лютнях и поют о любви и рыцарстве – всем том, что когда-то представлялось ей таким важным.

Она не замечает, что Гавестон тихонько приближается к ней, пока он не оказывается рядом. Он очень красив. Изабелле неприятно это признавать, но это так. Он весь в белом, со сверкающими рубинами на пальцах – блудливый ангел, чей алый пояс спущен на стройные бедра.

– Вы тоже в числе моих ненавистников, ваше величество, не так ли?

– Я не желаю вам зла.

– Но мы любим одного мужчину, – шепчет он.

– Я – королева.

– И всегда ею будете. Он говорит о вас исключительно в хвалебном тоне.

То, с каким видом это было сказано, Изабелле не нравится. Не нуждается она и в его сочувствии.

– Не понимаю, зачем вы вернулись. Бароны объединились против вас.

– Не все. Только Уорвик и этот старый боров Ланкастер. Толстобрюх меня не любит, но даже он не выступит против короля.

– Милорду Линкольну лучше не слышать, как вы его называете.

– Наверняка он так же высоко отзывается обо мне.