Избранная поэзия

Светлый день по новому чудесен,
Песни просит новая весна.
В скучных книгах столько скучных песен…
И кому нужна еще одна?

Почему же, словно в лихорадке,

Охмелев от звуков, чуть дыша,
Я пишу в растрепанной тетрадке
Кончиком тупым карандаша?

Пятна солнца пляшут на паркете,

За окошком шелестит листва…
Эти листья, шелест, блики эти —
Пойманные, пленные слова!

1952

«Так радостно и, кажется, вчера…»

Так радостно и, кажется, вчера
Я на заре на длинный путь вступала.
В закатный час теперь понять пора:
Конец дороги ближе, чем начало.

Уже в тени пройденная гора,

Спускаюсь вдоль темнеющей тропинки…
В моей косе всё больше серебра,
У губ, у глаз всё новые морщинки.

Как в зеркало, гляжу я в гладь пруда,

Но ясный пруд души не отражает —
Душа еще нелепо молода,
Как будто ей покой не угрожает.

1952

«Передохнуть… Задуть фонарь дорожный…»

Передохнуть… Задуть фонарь дорожный.
Закрыть глаза. Увидеть сад и дом…
И улыбнуться радости несложной:
Двум ласточкам над небольшим гнездом.

В конюшне темной лошади пугливой

Дать на ладони свежую морковь.
По утренней росе бродить лениво,
Придумывать несчастную любовь.

1951

«На площади у снежного сугроба…»

На площади у снежного сугроба
Он моего коснулся рукава.
Мы в тот же миг остановились оба
И растеряли сразу все слова.

Но зазвучал такой звенящей песней

Там на морозе мой счастливый смех!
Ожег огонь, других огней чудесней,
Мое плечо сквозь оснеженный мех.

1944

«Сегодня я тебе чужая…»

Сегодня я тебе чужая,
В кругу родных с тобой на «вы»…
Себя, быть может, унижая,
Я берегусь худой молвы.

И я усердно изучаю

Узор персидского ковра,
А ты молчишь над чашкой чаю…
Как было хорошо вчера!

1945

«Мне помнятся: глухая мгла…»

Мне помнятся: глухая мгла
И силуэты колоколен.
У колоннады я ждала…
Забыл он клятвы? Или болен?

Мольбы я к небу вознесла,

Как в одиночестве келейном.
Заплакали колокола,
Колдуя над холодным Рейном.

Их медный голос гулко пел.

Клубясь, волна заклокотала
И в клочьях дыма загудел
Гудок у близкого вокзала.

Я помню Кельн, колокола,

Под голым кленом камень клейкий,
Где я кудесника ждала
У заколдованной скамейки.

1945

Весы («Мы стоим над рекою у храма…»)

Мы стоим над рекою у храма,
И бушует, как море, река.
Снова сердце забилось упрямо,
А руке отдавалась рука.

Высоко на готической башне

Зазвенели протяжно часы…
Все смелее и все бесшабашней
Я былое кладу на весы.

Без раздумья, без слов, торопливо

Стала в чашу я прошлое класть:
Опускается чаша лениво…
А в другую я бросила страсть.

Эта жизнь — на весах — легче пуха,

А любовь — тяжелее свинца.
Кто-то шепчет упорно и глухо:
«Ты пожертвуешь всем — до конца».

1945

Мать («И ты забыла всё на свете…»)