Избранник вечности

Линкестиец — младший сын Аэропа из Линкестиды, Александр, которого царь пощадил. Во время общевойскового собрания убили его братьев, обвинённых в заговоре против царя Филиппа. Линкестиец женат на дочери Антипатра, вошёл в доверенный круг друзей царя, стал гетайром. В должности гиппар_ха — командира отряда всадников, в боевых действиях отличался мужеством.

Парменион, волнуясь, доложил суть подозрений:

— Мои люди схватили переодетого перса. Назвался евнухом придворного гарема. У нас появился, чтобы передать письмо Дария.

— Где письмо?

— При нём не нашли. Признался, что отдал Александру Линкестийцу.

— Возьми Линкестийца под стражу, но без лишних свидетелей. Ничего ему не говори, не объясняй, за что. Я сам поговорю. А пока пришли ко мне того евнуха.

Александр вяло махнул рукой, давая понять, что не намерен продолжать неприятный разговор. Поверить Пармениону нелегко — обвинение чудовищное, если учесть, насколько младший Линкестиец вошёл в доверие с того печального события. Но если речь идёт об измене, лучше разобраться самостоятельно и сдержанно, без посторонних глаз и ушей. Неизвестно, как отнесётся Антипатр к наказанию предателя, если обвинение — правда. Всё-таки младший сын Аэропа является его зятем… Делать выводы предстоит предельно осторожно…

И Пармениону не следует доверять, всецело полагаться на его слова. Известно, что он и весь его род с древними македонскими корнями не чтил семью князя Аэропа. Его сына Александра терпеть не мог по причине того, что тот излишне предан своему спасителю. А чтобы оказаться рядом с царём, многие придворные готовы очернить любого, тем более Линкестийца… История с предательским письмом Дария выгодна и Пармениону, и Антипатру, который втайне желал найти дочери другого супруга. Если измена имела место, доказательства должны быть неголословными.

К евнуху не пришлось применять пыток. Он сразу подтвердил, что десять дней назад доставил к Линкестийцу послание Дария; о содержании не имеет представления.

— Как повёл себя Александр? Что сказал тебе?

— Удивился, но взял.

— Что в письме, ты действительно не знаешь или всё-таки скажешь? — угрожающе потребовал царь.

— Я слышал при дворе, что Дарий обещал тысячу талантов золотом за твою смерть. А что в письме, пощади, не знаю.

В тот же вечер привели Линкестийца. Руки связаны за спиной. Александр впился взглядом в его бледное лицо.

— Евнуха видел? Письмо получал?

— Клянусь Зевсом, прочитал и устрашился, обмер со страху. Не за себя, а за тебя, царь! Поверь, против тебя я ничего не замышлял!

— Но тогда почему не предупредил меня об опасности?

— Хотел сразу бежать к тебе, показать письмо. Но ты отсутствовал, а потом мне передали твоё распоряжение отбыть с отрядом в разведку. Когда же прошло столько дней, подумал, что всем будет лучше, если никто не будет знать о письме. Только сейчас понял, большую глупость совершил. Прости, царь!

Александр задумался. Линкестиец говорил правду, нет сомнений. Обвинять его в измене нет смысла. Но он повинен хотя бы в том, что скрыл опасное письмо. Плохой пример для подобных случаев, оставлять даже глупый поступок без последствий нельзя…

Весть об аресте известного в армии храброго командира конницы, царского гетайра, бурно обсуждалась воинами и полководцами. Кто-то верил, кто — удивлялся, но большинство не скрывали злобного недружелюбия к роду Аэропа. К тому же наказание человека, приближённого ко двору, в простонародье расценивалось как справедливое возмездие. Зная это, Александр отказался от разбирательства сомнительного и громкого, передал на суд военных. Им определять, виновен Линкестиец — тогда пусть понесёт наказание или будет оправдан. В том и в другом случае царь не возьмёт на себя ответственность за судьбу обвиняемого в преступлении, если оно готовилось.

На судебном заседании рядовые воины и командиры едва не перессорились, рассуждая и доказывая противоположные мнения. Те, кто ненавидел Линкестийца, требовали казни, а кто хорошо знал его с лучшей стороны, считали недопустимым лишать жизни невиновного. Прямых улик в измене так и не нашли, строили лишь домыслы. Но в одном участники оказались согласны жизнь обвиняемому сохранить нужно, хотя неразумно возвращать ему командование конницей. Пусть пока содержится под надзором; возможно, скоро объявятся новые улики или доказательства невиновности. Тогда и подоспеет справедливое решение.

Царь использовал постановление Военного суда по-своему; на единственного оставшегося в живых сына Аэропа, Линкестийца, навесили ножные и ручные оковы, посадили в деревянную клетку и возили в обозе, до тех пор пока несчастный глупец не умер от вшивости и недвижимости.

* * *

В Гордионе Александр заинтересовался, откуда появилось название города. Судя по облику, место древнее, легендарное.