Избранник вечности

Паж Гермолай, наблюдавший немного позади царя за происходящим, опередил его. Сделал выпад вперёд и ловко воткнул в бок пробегающего зверя свой меч. Вепрь всхрапнул и, присев на задние лапы, завалился вбок. Счастливая улыбка озарила лицо юноши, но когда взглянул на Александра, догадался, что совершил непоправимую глупость.

— Поганец! — услышал он. — Ты посмел отобрать у меня добычу?

Дальше произошло вообще непредвиденное. Царь подозвал других пажей:

— Накажите розгами!

Гермолай от неожиданности не нашёл слов в оправдание. Он хотел только уберечь царя. Вепрь мог его убить, а он спас! Пока юношу наказывали, присутствующие отводили глаза. Неловко наблюдать унижение отпрыска знатной македонской семьи. А он молчал и кусал до крови губы, понимая, что не позволит себе забыть смертельную обиду…

Успокоившийся Александр понял, что, наверное, зря погорячился. Но царское слово не отменишь.

* * *

Пережив «нашествие» быков и кабанов, охотники с нетерпением ожидали львов. Они появились, не меньше десятка — взрослые львицы и молодняк. Шли тесной гурьбой, оглядываясь и злобно огрызаясь, организованно и без паники. По шуму и шевелению в кустах, негромкому рыку, похожему на стон, нетрудно догадаться, где скрываются другие львы. Одна львица хромала, ложилась на землю, зализывая рану, и снова поднималась, шла дальше… Львы чувствовали людей, но опасность их не останавливала. Сородичи оглядывались на львицу, дожидались, пока встанет. Самец отсутствовал.

Царь подал знак, и стрелы и копья дождём пролились из засады на обезумевших зверей. Они огрызались на каждое попадание в их плоть, пытались вырвать стрелы зубами, как нестерпимую колючку, грызли копья. Падали замертво, раненые боролись за жизнь, поднимались и ползли. Молодая львица, издыхая, в последнем прыжке хотела достать кого-нибудь из ненавистных врагов. Её сестра укрылась в кустарнике. Туда спустили возбуждённых до безумия собак… Послышались вопли, визг и злобное рычание. Потом стихло…

Гефестион с Птолемеем и егерями с осторожностью полезли в заросли, обнаружили пятна крови. Две собаки лежали с разорванными боками… Издыхали. Пока люди пытались обнаружить львицу, она себя выдала. В стремительном броске кинулась на Гефестиона. Он успел выставить меч, встретил её; в тот же миг сбоку выскочила другая львица. Если бы Птолемей не воткнул меч ей в живот, не избежать Гефестиону смерти!

Пока друзья справлялись со своими зверьми, Александр оставался на позиции. В кустарнике послышалась громкая возня. Ещё львица вышла к людям, волоча собаку, впившуюся ей в заднюю лапу, не позволяя убежать. Через мгновение она напоролась на меч царя, прямо в разинутую пасть. Львица кусала лезвие, обливаясь кровью, пока не захлебнулась и не кончилась.

Гефестион и Птолемей вернулись к засаде, и по лицу Александра поняли, что пока он не слишком рад охоте. Главная добыча не показывалась…

Издалека послышался остервенелый лай, и вскоре напротив засады появился огромный лев с тёмной гривой; размер внушал уважение, на морде и груди виднелись пятна крови. Очевидно, он только что расправился с кем-то из загонщиков или собаками… Вид его будто выражал презрение ко всему происходящему. Заметил окровавленные трупы сородичей, втянул в ноздри воздух, крутанул головой и направился на Александра. Из приоткрытой пасти показались огромные белые клыки, розовый язык; он тихо зарычал, словно спрашивал, кто осмелится помешать ему? — зловонное дыхание достало царя. Пушистая кисточка на конце хвоста нервно дёрнулась. Лев издал низкий утробный звук, похожий на призыв боевой трубы…

Сердце Александра бешено забилось. Выкрикнул, признав достойного соперника:

— Он мой!

Стиснув меч в руке, едва заметно продвинулся вперёд, выбирая удобную позицию для удара или отражения нападения. Лев принял вызов, напрягся телом и снова рыкнул, сообщая, что не боится человека. Участники охоты — гетайры, егеря, загонщики, — замерли, осознавая, что жизнь царя в опасности, а сделать ничего не могут…

Будто завороженный, зверь продолжал надвигаться на позицию Александра, не отрывал взгляда, видимо, рассчитывая на отступление человека, злейшего врага. Человек не дрогнул, не отступился.

Лев замер перед прыжком. Лисимах не выдержал, направил в его сторону рогатину. Царь закричал в ярости:

— Я сам!

И в этот момент зверь прыгнул, широко расставив лапы с огромными загнутыми когтями. Уже на излёте зацепил плечо Лисимаха, и обрушился на Александра. Но тот выставил навстречу меч… Следующего удара не понадобилось.

К Лисимаху подступился лекарь. Рана рваная; приложил бальзамическую мазь, укрыл сухим мхом. Перевязал.

— Ты получил, что хотел, — с укором сказал ему Александр. — Благодари Зевса, что ты не успел мне помешать!

Гефестион вступился за Лисимаха:

— Александр, ты нам не только друг, ещё царь македонян. Мы не допустим, чтобы ты подвергал свою жизнь излишней опасности. В ответе мы, твои товарищи. На Совете обсудим, позволять ли тебе охотился с таким риском. Не возражай, мой друг!

Сказано не всерьёз и не в шутку, но с тех пор Александр на охоте вёл себя осторожнее.