Избранник вечности

За день царской забавы охотники вместе с загонщиками и егерями забили для армии четыре тысячи разных животных. Довольный царь остался с друзьями в заказнике отпраздновать успех.

Егеря разделались с убитыми львами. Под ритуальное пение сняли шкуры, уделив особое внимание самцу с тёмной гривой. Со всех львиных туш собрали внутренний жир, после чего загонщики и егеря с криками делили его, едва не рассорились. Сидонцы не ценят львиные шкуры, а жир у них воспринимается как огромная ценность. Существует поверье, что при помощи львиного жира регулируется пол ребёнка: будущей матери нужно съесть всего обол, чтобы родился мальчик, а если этого не сделать, родится девочка.

На другой день егеря обнаружили маленьких детенышей убитых самок. Трое львят, похожие на маленьких пушистых собачек, прятались в высокой сухой траве. Малыши рычали и плевались на людей. Царь со смехом тыкал их мордочками в чашу с козьим молоком. Покормил, велел забрать с собой, поручив слуге следить за едой и воспитанием.

Со временем львята приучились пить молоко, привыкали к другой пище, стали ручными, принимая Александра за главного. Они содержались в его шатре привязанные к столбу; по ночам имели привычку играть, боролись, издавали вопли. Однажды львята оборвали верёвку и устроили битву с подушками. Разорвали, повсюду летели клочки. Царь смеялся, когда увидел такое безобразие; наказал слугу, не уследившего за порядком, и отправил львят в Пеллу, в дар матери вместе с другой ценной добычей.

* * *

По случаю удачной охоты, записанной в подробностях биографами царя, Александр поручил царским ваятелям Лисиппу и Леохару отлить скульптурное изображение охоты в окрестностях Сидона. Изваяние установили в Дельфах, где паломники со всей Эллады видели мужественного Александра, потомка Геракла, побеждающего могучего льва из Сидона.

РАСПЯТИЕ ТИРА*

От Сидона Александр продвигался с армией в хорошем расположении духа; долго ещё обсуждал с друзьями впечатляющие сцены охоты, чудесные мгновения схватки с властителем прайда. Огромную шкуру, тщательно выделанную егерями, Александр забрал с собой. Не стал повторять Геракла, на плече не носил, а накидывал на круп Букефала во время выездки. Учуяв ненавистный звериный дух, конь взбрыкивался, скалил зубы, но затем привык и успокоился.

Золото и другие сокровища из захваченного под Дамаском персидского обоза, как и деньги от продажи рабов, а к ним контрибуции из захваченных городов пошли на жалованье воинам. Всего до трёх тысяч талантов. Результатом успешных действий стало еще одно событие: команды восьмидесяти финикийских кораблей дали клятву верности Македонии и теперь выступали против флота Дария.

Из крупных непокорённых городов остался стратегически важный Тир, столица Финикийского царства, поскольку в нём географически удачно пересекались торговые пути из Азии, Африки и Европы. Основная часть его жителей занималась торговлей, приноровились при всех жизненных ситуациях подходить с коммерческой меркой. Привыкли ловчить, обманывать, обещать, лишь бы найти выгоду. Наблюдая за внешним миром с высоты крепких городских стен и крепостных укреплений, финикияне не определились, какого царя им воспринимать — нового, македонского, или прежнего, персидского… Надеялись выждать, кому достанется победа, или торговать — с тем и другим…

Александра такой расклад не устраивал, он принимал посла Тира, требуя ясности. Жители Тира соглашались выплатить ему «военный налог» на содержание македонской армии, но внешний диктат с его стороны принять отказывались. Царь в тот день пребывал в хорошем настроении, он ещё не отошёл от чудесных впечатлений сидонской охоты. Поэтому с добродушным вниманием слушал и так ответил:

— Вам повезло, что до вашего появления никто не докучал мне несуразными предложениями. Я могу не согласиться с тем, что вы мне выставляете, но делать этого не стану.

Ответ согрел душу послу, он уходил с хорошими вестями для сограждан, но услышал:

— В Тире находится храм Милькарта. Для греков он Геракл, для моего рода — божественный предок. Я намерен посетить храм, совершить жертвенный обряд. Без этого не могу оставить Финикию.

Посол учтиво отозвался:

— Обсуждение твоего желания не входит в мои полномочия. Милькарт — главный бог финикиян, покровитель наших мореплавателей. Я сообщу жрецам, а они пусть спросят у бога.

Через день финикияне прислали письмо с коротким содержанием: «Хочешь посетить храм предка — посещай. Но в Тир не пустим». Дерзкий ответ привёл царя в бешенство. Если оскорбление «не заметить», чего ожидать в других городах? К тому же оставлять Тир у себя в тылу нельзя…

* * *