Избранники Небес

Начался всеобщий переполох. Слушатели выкрикивали нецензурные слова в адрес подсудимого. Коллинз вынужден был продолжить заседание при закрытых дверях. Всех зрителей выпроводили из отсека и процесс возобновился.

— Мистер Гатеридж, если вы знали об этом, зачем не разоблачили рэбла еще на Земле?

— Это вызвало бы всеобщий переполох, а в то время паника среди людей была ни к чему.

— Считаете, что раскрыв правду сегодня, вы поступили правильно? Этого мятежника надо немедленно казнить!

— Подумайте, Коллинз, — устало произнес заступник, — да и вы, господа присяжные, что даст вам убийство этого несчастного? У нас впереди сражение с врагами человечества, и каждая пара рук будет нелишней. Зачем убивать человека, когда у нас более грозный враг — рептоид?!

— Но ведь он рэбл! Или вы забыли, как их шайка пыталась освободить смертников с Марса? Тогда погибли сотни охранников.

— Помню… Так ведь рэблы пытались освободить каторжников — несчастных людей, обреченных на медленную и мучительную смерть, — Гатеридж был осведомлен о том, что его бывший помощник не был согласен с таким жестким наказанием, установленным правительством.

— Я, право же, не знаю, — судью покинула прежняя решимость. — Допустим, что Фудзивара не убивал профессора Орнего и мисс Браун. Но ведь он все равно преступник.

— По-вашему, пятнадцать лет каторжных работ на Марсе недостаточное наказание?

При одной только мысли об этой иезуитской тюрьме в сердца присутствующих пробрался страх и ужас. А представить, что кто-то смог проработать там в изнурительных трудах пятнадцать лет и к тому же остаться живым, было умопомрачительно.

Фудзивара был сыном одного из предводителей мятежной группировки. Вместе с отцом они избороздили всю солнечную систему и побывали на многих планетах и повстанческих базах, маленьких островках, блуждающих в космических просторах. В той самой знаменитой атаке на Марс Тоджито выступил вместе с отцом. Однако бунтовщики потерпели поражение. Попавших в плен рэблов приговорили к пожизненным работам на рудниках. Тогда молодому повстанцу было всего пятнадцать лет, но суровый закон не щадил никого. Виновен? Значит, заслужил наказание. Отец Тоджито, спустя лишь год каторжной жизни, умер у него на руках. И с тех пор молодой рэбл лелеял надежды на свободу. Пятнадцать лет он обдумывал план спасения, и только к тридцати годам смог осуществить этот дерзкий побег. Узнав об исчезновении каторжника с Марса, правительство переполошилось. Тщательные поиски не дали ожидаемого результата. Беглец будто в воду канул. Ни на Марсе, ни на Титане и других орбитальных объектах его не было. Служба безопасности подозревала, что каторжник бежал к своим дружкам на одну из неуловимых повстанческих баз. Однако им и в голову не пришло искать беглеца на Земле, под самым их носом. Мирное население бесспорно было встревожено этим страшным побегом, но почти каждый в душе восхищался мужеством и отвагой Тоджито Фудзивары, единственного каторжника, дерзнувшего сбежать из марсианской бастилии.

— Что же предлагает сторона защиты?

— Так как вина моего подзащитного в рассматриваемом деле не доказана, до завершения повторного расследования прошу отпустить его под личное поручительство.

— Кто согласится взять на себя такую ответственность?

— Я, Дэниел Мозес Гатеридж.

Судья нахмурился, и заступник понял суть его сомнений.

— Ах да! Я и забыл, что меня отныне считают безумцем, а вам нужно поручительство дееспособного человека… последние слова Дэниел выговорил с трудом. Язык обмяк, не желая двигаться, а видимость перед глазами расплылась. Он заскрежетал зубами, не в силах дольше сдерживать себя. Сомкнул веки и повалился без чувств на пол. Откуда-то издалека доносились беспокойные голоса, но Гатериджа больше ничто не тревожило.

Г л а в а 28 БЕЗУМНАЯ РЕВНОСТЬ

Ревность у мужчины складывается из эгоизма, доведенного до чертиков, из самолюбия, захваченного врасплох, и раздраженного тщеславия.

О. Бальзак

Дэниел очнулся не сразу. Он проспал более десяти часов. Увидев нечто жуткое во сне, вздрогнул и пробудился. Открыл глаза и еще долго не мог вспомнить, где находится и как туда попал. Память постепенно восстановилась. Вспомнил судебное заседание, присяжных и подсудимого:

— Невиновен! — присев на койке, воскликнул он.

Огляделся, вокруг никого не было. На корабле было время сна. Тишину в отсеке нарушало тихое пощелкивание медицинской аппаратуры. Немного отлежавшись, поднялся с койки. Он не был привязан ремнями, и это обрадовало и в то же время удивило его.

«Значит, я не представляю больше опасности. Вероятно, они поверили, что приступы шизофрении прошли», — с горькой иронией подумал Гатеридж.