Избранное

Крестьянин никогда не был нахлебником у государства, как его хотят представить обжирающиеся и чмокающие нынешние «мальчиши-плохиши», а был «сеятелем и хранителем», по выражению Н. А. Некрасова. За что и был в меру всегда поддерживаем властями. Передо мной лежит прелюбопытный документ, который обнаружил я в шкатулке, оставшейся после матери, – раздельный акт, составленный по случаю выделения части имущества моего деда моему отцу. Выделял дед ни много ни мало молодому хозяину лошадь с упряжкой зимней и летней, корову, часы в футляре (помню, они украшали горницу нашу, как сказочный терем, подымающийся от пола до потолка), а главное – овины и новый дом, построенный почти за беспроцентную ссуду, полученную от государства. Между прочим, и дед мой жил в доме своего отца, построенном не без помощи еще царских властей. Прадед мой, Василий Флегонтович Самсонов, Георгиевский кавалер, фельдфебель, отличившийся в войне с японцами и сменивший фамилию Самсонов, какую носил и опозоривший в ту кампанию российскую армию их командир, на Пискарев, был по возвращении с Дальнего Востока жалован разрешением построить дом из отборного корабельного леса. Что это значило, можно судить хотя бы по такому факту: в юности в местечке Пронье-Воронье довелось мне видеть часовню из такого стройматериала, была она… ровесница Москве. Сейчас этот памятник перенесен во двор Ипатьевского монастыря в Костроме, там располагается музей деревянной архитектуры.

А прадедов дом сгорел. Нелепо. По безалаберности соседа, Миши Мухина, завалившегося пьяным с цигаркой во рту на сеновал. Пожар с его дома перекинулся на наш, на другой, на третий – смел двадцать пять домов. Но и после этой беды поднялась деревня.

…Сейчас кое-где наблюдается объединение фермерских хозяйств. Вроде возрождаются былые безнарядные звенья – просто звенья, как их раньше называли, совестливой работы. Да, ради Бога! Ведь объединяются не «скованные одной цепью» неумехи-лодыри и честные труженики, а самостоятельные, инициативные, заинтересованные люди. Но, похоже, это явление пугает новых властителей, знать, мерещится им за этим возрождение «красных» колхозов и совхозов. А может быть, страшатся они того, что так вот и начнется становление крепкого русского мужика – прочного основания державной мощи государственной? Насаждаемое-то ими «фермерство» к такому точно никогда не приведет: из каждых 100 фермерских хозяйств 70 уже разорились. А страна в прошлом году по сравнению с минувшим импортировала в пять с половиной раз больше мороженого мяса, птицы в 8 раз, урожай зерновых собран на 20 миллионов тонн меньше обычного. И вообще спад продукции сельскохозяйственного производства составил по сравнению с 90-м годом 50 процентов.

«…Земля Русская велика и обильна, да только наряда (порядку) в ней нет». Из глубины веков до наших дней донесся этот стон летописца. Стихнет ли он когда-либо? Освободимся ли мы наконец от самоуверенных, завышенных притязаний, приводящих нас неизменно в итоге, как спесивую старуху из пушкинской сказки, к разбитому корыту?

Папаша гранде нашего села

Они встретились на рыночной площади. Как всегда, он перебирал пучки моркови. Увидев ее, сжался, покраснел, серые губы начали подрагивать, словно силились что-то сказать. Но она, не глядя, прошла мимо.

Еще недавно они были мужем и женой. Жили под одной крышей, вырастили троих ребят… И вот теперь – чужие. Впрочем, чужими они стали уже давно.

Когда все это началось, наверное, не скажет ни он, ни она. Скуповатыми-то их в деревне считали давно, но Николай на пересуды внимания не обращал и жене внушал, что пустые разговоры слушать нечего. Она и сама понимала. Поженились – дом надо ставить, хозяйством обзаводиться. Тут не до лишнего – необходимое бы только справить.

Работали не покладая рук, в воскресный день на рынок успевали – все, глядишь, копейка в семейный бюджет. Деньгами распоряжался Николай. Она не возражала: мужику видней, чего для постройки, для дома надо. Правда, думала, что мыло или сковородку она выбрала бы лучше, но раз покупает сам, наверное, старается, чтобы ей поменьше заботы было. Можно ли осуждать за это?

И вот, как говорится, главную заботу свалили – дом построили. Не ахти какой, но все же. Жаль, новоселье не отметили. Да ведь Николай сказал: не на что…

Потом родился первенец. Так хотелось разделить радость с родными, знакомыми. А он опять: «Нечего шиковать. На «черный» день приберечь надо». И вот так всегда.