Избранное

…и что там еще он ему сказал. Старый учитель — одутловатый, с двойным подбородком и отвислыми щеками, словом, старый учитель. Не улежал в гробу, кровь вскипела, и, чтобы дать выход душившей его злости, он явился сюда и теперь вспоминал все бранные слова, какие когда-либо слышал: да катитесь вы к такой-то матери, лучше б сунули свой поганый язык кое-куда и попарили, не хочется руки марать, а то растворожил бы вашу мерзкую харю, поучил бы уму-разуму, выбил бы из дурной головы все пакостные новые методы, гори они синим пламенем. Я не вмешивался, то, чему я был свидетелем, не укладывалось у меня в голове. Вот они умолкли, новый учитель, должно быть, ищет новые аргументы, которые подтвердили бы право на существование его метода, я оставляю их вдвоем. Но когда поднимаюсь наверх, оказывается, Каролина еще не пришла. Однако, скорей всего, не заставит долго ждать себя, ведь немыслимо при таком ералаше внутри меня самого, когда весь я — точно навозная куча, когда исчезла правда, без которой нет личности, а осталась лишь зловонная липкая гниль, усталость, душевная проказа и усталость, — ведь немыслимо, чтобы… Сажусь на стул у окна, вглядываюсь в собственную пустоту, за окном, неподалеку, — голое дерево. Снизу то и дело доносятся голоса спорящих, крепкие словечки с треском прорываются сквозь доски пола в моей комнате. Всё спорят о новых методах перестройки жизни начиная с раннего детства, с начала начал — умер сын Тьяго. В холодных сумерках недолгого зимнего дня ушел в могилу со снежинкой на лбу. Спрашивают, можно ли войти. Хлопает дверь, кто-то идет по коридору. Входит Каролина, как она безобразна! Свиное рыло. Но тело округлое, упругое, крепкое. Подходит, раскачивая юбку, словно колокол, нарочно задевает меня, я поднимаю руку, касаюсь горячей плоти ее бедра, у нее сильные, мускулистые ноги. Нечистый огонь, укрытый дешевой тканью юбки. Обхватываю ее, не вставая со стула, она склоняется ко мне, начинает ласкаться — знакомые ловкие профессиональные движения рук. Вижу ее курчавые, жесткие, как стальная проволока, волосы. Встаю, веду ее к кушетке…

Пот и грязь, я весь точно навозная куча.

Вот теперь пора искупаться.

XVII

Но только я собрался войти в воду, как опять — кто это был? Три женщины шли рядком, семеня ногами, а перед ними, покачиваясь, выступала Немая; три чистенькие, аккуратные, прилизанные богомолки. Возле хибары, где размещалась почта, я остановился, это почти в центре деревни, там, откуда начинается дорога на кладбище, — у дверей хибары собрались люди. Три женщины сразу остановились, все так же, рядком, ровной шеренгой, сцепили руки на груди, а может, вытянули их по швам? Ну, в общем, все три стояли в одной и той же позе и были одинакового роста. Одеты в серое: серый жакет, серое платье, серые чулки, пепельно-серая шляпа, серые ленты в волосах. Люди замолчали, уставились на них, Немая стала возле богомолок, сцепив руки на подоле, разинула рот, нижняя губа отвисла, а три женщины, обратившись лицом к толпе, завели:

— «И сказал господь: истреблю с лица земли человеков, которых я сотворил, от человека до скотов, и гадов, и птиц небесных истреблю, ибо я раскаялся, что создал их» (Бытие, б, 7), «потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался» (Псалтирь, 17, 8) «и ниспроверг города сии и окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли» (Бытие, 19, 25), потому что грехи человеческие переполнили чашу божьего терпения, и «кто будет злословить бога своего, тот понесет грех свой» (Левит, 24, 16), «так как я простер руку мою, то поразил бы тебя и народ твой язвою, и истреблен был бы с земли» (Исход, 9, 15), и так предупреждал бог людей, чтобы очистились от грехов своих…

…а Немая:

— У-у… ба… ба…

…а те свое:

— …но «если и при всем том не послушаете меня, то я всемеро увеличу наказание за грехи ваши» (Левит, 26, 18) «и опустошу землю вашу, так что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней» (Левит, 26, 32), «и останется вас немного, тогда как множеством вы подобны были звездам небесным, ибо ты не слушал гласа господа бога твоего» (Второзаконие, 28, 62), и ничего не останется от роскоши и людского тщеславия, потому что «наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь» (Книга Иова, I, 21), но теперь «ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света» (Послание апостола Павла к римлянам, 13, 12), но не предавайтесь беспечности, ибо не дремлет бог, «ищите господа, когда можно найти его; призывайте его, когда он близко» (Книга пророка Исайи, 55, 6), и да услышит каждый из вас предостерегающий глас божий, «восстань, светись, ибо пришел свет твой, и слава господня взошла над тобою» (Книга пророка Исайи, 60, I); и да помянет каждый из вас имя господне, и господь услышит вас, ибо он сказал: «воззови ко мне — и я отвечу тебе» (Книга пророка Иеремии, 33, 3)…

…а Немая:

— Пу-у… пу-у…